Соня прошлась по детской площадке, а потом села на качели. Сегодня она была одета как обычно – джинсы, свитер, куртка... Экстремальный имидж племянницы Копперфильда остался в прошлом. «А мне понравилось играть чужую роль, – пришла к неожиданному выводу Соня. – Может быть, мне стать актрисой? Певица из меня вряд ли получится, а вот актриса – наверняка! Поступлю в театральное училище, потом буду сниматься во всяких сериалах, народ на улице начнет меня узнавать, автографы просить... А что, неплохая профессия!»

– Сидякин, подойди сюда! – позвала она.

– Чего тебе? – отозвался тот. Вася тоже ходил по двору и то и дело смотрел на дом, в котором жили Фикусовы. Что там делает Галя, может, именно сейчас ей нужна помощь? Или лучше пока не вмешиваться, чтобы не испортить дела?..

– Я спросить тебя хочу, – деловито произнесла Соня.

– Ну, спрашивай... – Вася подошел ближе и уперся плечом в железную стойку качелей.

– Ты давно профессию выбрал, а, Вась?..

– Ты про мореходку, что ли? Да нет, не особенно... Вот поговорил недавно с одним человеком – ну, ты помнишь, с дядей Веры Симаковой – и окончательно решил, что именно туда мне и надо. Я, знаешь ли, хочу связать свою жизнь с морем, – твердо произнес он.

Упоминание о Симаковой очень не понравилось Соне, но тем не менее она решила не отвлекаться на всякие мелочи.

– А почему именно с морем? – спросила она. – Тебе оно так нравится, что ли?

– Очень, – серьезно сказал Вася.

– Нет, я все-таки не понимаю... – вздохнула Соня. – Мне, конечно, тоже море нравится – мы каждое лето к нему ездим, но вот так, чтобы связать с ним свою судьбу... Это же просто вода!

– Не просто вода! – обиделся Вася. – Это стихия... Как огонь, земля или воздух...

– Ну, а почему именно эта стихия? – не сдавалась Соня. – Почему, в самом деле, не воздух и не огонь? Стал бы пожарным или летчиком...

– Ты еще про землю забыла... Нет, Сонька, больше всего на свете я люблю море. Оно такое большое, синее и как будто живое... – мечтательно улыбнулся Вася. – Я его впервые увидел, когда мне лет семь было. Мы тогда с родителями в Крым приехали, поздно вечером. Как приехали, так сразу спать легли, в гостинице. Только я почему-то проснулся среди ночи и на балкон вышел. Темно, луна сквозь облака светит, а во весь горизонт – оно. Море. Плещется и как будто дышит.

– Красиво ты рассказываешь... – улыбнулась Соня. – Я словно сама все это вижу...

– Теперь ты меня понимаешь?

– Теперь понимаю... – кивнула она, слегка раскачиваясь на качелях. – Ты станешь моряком и будешь надолго уходить во всякие рейсы.

– Да, такая у моряков жизнь, – подтвердил Вася.

– Сидякин, тебе-то, конечно, будет хорошо, – вдруг озарила Соню новая мысль. – Но каково будет твоим родителям и вообще друзьям?

– А что?

– Но они-то будут жить на берегу и ждать тебя долгие дни и даже месяцы – когда там наш Васечка приедет, да не смыло ли его волной за борт...

– Не бойся, не смоет, – сурово произнес Сидякин. – Я на флоте дурака валять не буду...

– Сидякин, я о другом!

– О чем? А, о том, что разлука, и все такое...

Слово «разлука» казалось Соне смешным и старомодным. Но она вдруг почувствовала, что теперь это слово имеет к ней непосредственное отношение.

– Сидякин, мы с Галкой будем без тебя скучать, – заявила она. – Ты же наш друг, как-никак...

– Ну, это еще когда будет... – махнул он рукой. – Я же не завтра в дальнее плавание отправляюсь!

– Ну и что, мы же всю жизнь друзьями будем – значит, рано или поздно нам предстоит эта... разлука.

– Разлука... – повторил Вася. – Да, без нее не получится. Сонька!

– Что? – испугалась Соня.

– Ты же меня забудешь! Тебе надоест ждать меня, и ты меня забудешь!

– Почему это я должна о тебе забыть? – обиделась Соня. – Нет, если, конечно, мне кирпич на голову упадет и у меня случится полная амнезия – как в кино бывает, – тогда я все забуду. А так...

– Нет, ты обещай, что будешь меня ждать, – насупился Сидякин. – Именно ты, а не Галка или там Верочка Симакова...

Упоминание о Верочке Симаковой опять вывело Соню из себя.

– Снова ты о ней! – рассердилась она. – Чуть что – Верочка Симакова, Верочка Симакова...

– А кто Картера поцеловал?! – взорвался Вася. – Ты думаешь, я слепой и ничего не замечаю?..

– При чем тут Картер! – заорала Соня. – Между прочим, хороший парень, продвинутый пользователь, никуда не собирается уплывать со своим компьютером...

– А при чем тут Симакова!

– При том!!!

– Я же не пошел с ней в театр кошек...

– А я не целовала Картера... У тебя, Сидякин, больное воображение!

– Между прочим, Картер у меня твой телефон просил... – со злостью произнес Вася.

– Ты ему дал?

– Нет!

– Почему?..

– Потому!

Они замолчали, тяжело переводя дыхание.

– Вася... – через некоторое время печально сказала Соня.

– Что? – хмуро отозвался он.

– Давай не будем ссориться. И очень хорошо, что ты не дал мой телефон Картеру. И вообще... Я буду тебя ждать – ну, из твоих дальних странствий!

Сидякин посмотрел на нее и засмеялся:

– Сонька, какие же мы дураки... О чем мы говорим! Может, нам Галку уже пора идти спасать!..

– Галка! – спохватилась Соня. – Точно... Как она там, интересно?

В квартире Фикусовых, как уже упоминалось, царил полный разгром. Непонятно было только, как за три дня, в которые отсутствовала домработница Клава, люди могли устроить такой беспорядок?..

Галя подобрала несколько банановых шкурок, валявшихся прямо на полу, и положила их поверх мусорного ведра. Так недолго и поскользнуться!

Потом взяла швабру из специального шкафчика в углу кухни и сделала вид, что подметает. То есть почему это сделала вид – она на самом деле подметала, сгребая в кучу обертки от конфет и пакетики от чипсов... И одновременно двигалась по коридору в сторону комнат.

«Ну и грязнули они, эти Фикусовы! – возмущенно подумала она. – Представляю, как нелегко приходится их домработнице! Неудивительно, что она уже три дня к ним не приходит».

Дверь в гостиную была приоткрыта.

Продолжая взмахивать шваброй, Галя подобралась ближе и заглянула туда. Там, на широком диване сидел Боря и с аппетитом поглощал из огромной миски, больше напоминающей тазик, поп-корн. Рядом стояла двухлитровая бутылка газировки, и время от времени Боря делал из нее большой глоток. Теперь Боря смотрел соревнования по армрестлингу. На экране борцы сидели за столом друг напротив друга, сцепившись ладонями, и пытались положить руку соперника на стол. Сначала везло одному сопернику, а потом другому...

– Так его, так!.. – с азартом бормотал юный Фикусов, целиком захваченный этим зрелищем, – он даже не замечал, как поп-корн сыпется у него сквозь пальцы. – Сделай его! Ну, еще одно усилие! Эй, поднажми... Ну!

«А Серому сказал, что у него всяких дел полно, – констатировала Галя. – Теперь понятно, чем он тут занят...»

Она оглядела гостиную – вряд ли документы могли храниться тут. Продолжая мести, она двинулась в другую сторону – там была еще одна дверь.

Галя была спокойна – едва ли Боря Фикусов вспомнит о ней, ведь он так увлечен спортивной передачей...

Она заглянула в следующую комнату.

Здесь было относительно чисто – не то что в гостиной. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, тяжелые кресла... «Это у них, наверное, библиотека...» – догадалась Галя.

Таща за собой швабру, она остановилась перед одним из шкафов. Сквозь стекло были видны переплеты книг – золоченые, яркие, дорогие. Интересно, читали ли их люди, которые жили в этом доме, или книги стояли тут просто так, для красоты?..

Галя потрогала пальцем замок на шкафу.

– Эй, ты чего? – вдруг услышала она за своей спиной сердитый окрик.

– Ой... – Швабра с грохотом упала на пол.

– Растяпа... – с досадой сказал Боря Фикусов. – Тоже мне, уборщица... Чего ты тут делаешь?

– Да вот, надо бы пыль с книг смахнуть... – пролепетала Галя. Этот Боря не так прост, как кажется! Материализовался, словно из воздуха...

– Тут ничего не трогай, – приказал он. – Лучше иди на кухню и вымой посуду. У нас посудомоечная машина сломалась, мы все в трансе... Дядя Марик говорит, надо новую покупать. Вот какая ботва... Не умеют люди надежных вещей делать!

Галя послушно поплелась на кухню.

Она надеялась, что Борис снова уйдет смотреть телевизор, но не тут-то было... Он пошел вслед за Галей и сел в кухне на высокий табурет, словно надсмотрщик. Он, видимо, решил проконтролировать новую уборщицу.

Галя надела резиновые перчатки и принялась намыливать тарелки. Они были скользкие от жира и соуса – судя по всему, они лежали в мойке уже давно.

– Ты в каком классе? – как ни в чем не бывало спросила она Бориса.

– Не твое дело... – угрюмо буркнул он. – А ты в каком?

– Я тогда тоже ничего не скажу! – засмеялась Галя, нечаянно брызнув в его сторону водой.

– Эй, поосторожнее там... – огрызнулся Борис.

– Не очень-то ты разговорчивый, – сказала она. – У тебя друзья есть?

– Есть. Серый его зовут...

– Всего один друг? – удивилась Галя. Потом вспомнила, что Данила упоминал о том, что Борис Фикусов не отличался особой общительностью...

– А что такого... Слушай, ты в курсе, что у меня предки – известные продюсеры? И папаша, и дядя Марик...

– Да? – осторожно сказала она. – И с какими же артистами они работают?

– С разными... Вот ты певицу Элизе знаешь?

– Знаю, – проговорила Галя. – Кто же ее не знает...

– Это они ее, типа, такой известной сделали, – хвастливо произнес Борис.

Момент был самый подходящий.

– Я слышала, ее сын обокрал кого-то? – равнодушно спросила она.

– Да, теперь все в курсе, какой Данила прохвост! – радостно заржал Борис. – Нас он обокрал! Нет, ну ты прикинь, его сейчас вся милиция ищет!

«Если бы Данила действительно украл у вас полмиллиона, ты бы так не радовался, – отметила про себя Галя. – Нет, это определенно сговор, и даже Борис в нем участвует!»

– Так этого мальчика зовут Данилой?

– Типа да!

– Тебе он сразу не понравился? – усмехнулась Галя.

– Да, как только он у нас оказался... – мстительно произнес младший Фикусов. – Ишь чего придумал – в чужие дела нос совать! Тоже мне, Шерлок Холмс!

«Это он о том, что Данила хотел разоблачить их финансовые махинации с артистами!» – догадалась Галя.

– В какие дела? – спросила она.

Борис вздрогнул – наверное, понял, что наговорил лишнего.

– А ни в какие... – сердито буркнул он. – Ладно, кончай трепаться – вон еще сколько посуды!

Он слез с табурета и затопал обратно в гостиную.

«Очень хорошо... – возликовала Галя. – Без тебя гораздо лучше!»

Она скинула перчатки, а воду так и оставила включенной – пусть думает, что она посуду моет. И осторожно, на цыпочках по коридору побежала в следующую комнату.

Тихонько отворила дверь и оказалась в кабинете – огромный полированный стол, кожаное крутящееся кресло, картина на стене.

«Наверное, документы должны быть здесь! – мелькнула у нее лихорадочная мысль. – Посмотрю-ка в столе!»

Гале было неприятно рыться в чужих вещах – но иного выхода не было. Она ведь спасала Данилу!

Она стала выдвигать один ящик за другим. Яркие глянцевые журналы, какие-то рекламные проспекты, коробка конфет, настольный футбол, рулон скотча – чего там только не было, в этом столе, который принадлежал, судя по всему, братьям Фикусовым. Или кому-то одному из них... Только никаких документов здесь не было.

«Что же делать? – растерялась Галя. – Соня и Вася вчера собственными ушами слышали, что документы хранятся где-то дома...»

Она встала на четвереньки и заглянула под стол – без результата. Зачем-то повернула вокруг своей оси крутящееся кресло...

«Неужели столько усилий – и все зря!»

И тут она вспомнила кое-что.

Вспомнила, как смотрела телевизор на даче, когда Борис давал интервью журналистам. Борис сказал, что когда вернулся из школы, то увидел – сейф вскрыт, Данилы нет, и все такое прочее... Сейф!

В доме должен быть сейф! И документы скорее всего хранятся именно там – ведь не могут же Лаврентий и Мариан Самсоновичи допустить во второй раз, чтобы еще кто-то сунул нос в их дела!

Галя растерянно оглядела кабинет. Определенно сейф должен быть где-то рядом. Но где?

Взгляд ее упал на картину, висевшую на стене.

Картина как картина, ничего особенного. Это был натюрморт – на картине были нарисованы фрукты-овощи и еще какая-то подстреленная на охоте птица, отдаленно напоминающая курицу...

Повинуясь интуиции, Галя на цыпочках подошла к стене и осторожно сняла картину. Так и есть – сейф находился именно под ней!

Одно было плохо – этот сейф еще надо было как-то открыть.

Она стояла, задумчиво глядя на стальную дверцу, и в этот момент за ее спиной раздался шорох.

– Так я и думал! – заорал Борис. – Казачок-то засланный!

– Какой еще казачок? – вздрогнула Галя. Она лихорадочно придумывала оправдание.

– Ты! И никакая ты не уборщица!

– Борис, я сейчас все объясню. Если в тебе осталась хоть капля порядочности, ты должен понять меня. То, что вы сделали с Данилой...

Но лучше бы она не упоминала о Даниле! Едва только она произнесла это имя, как Борис даже подпрыгнул от возмущения.

– Вот оно что! – завопил он. – Ты из друзей этого выскочки!

Отступать было поздно.

– Да, я друг Данилы! – закричала Галя. – А вы все жулики! Ведь он не крал у вас полмиллиона!

– Ну и что! – зловеще усмехнулся Борис. – Какая теперь разница?..

– Большая! Вы должны снять с него обвинения!

– Как же, разбежались, – фыркнул Борис. – Тогда он расскажет всем, что папка мой и дядя Марик артистам гонорары недоплачивали!

Одной рукой, не глядя, он выдвинул ящик стола и достал скотч, лежавший сверху.

– Все, дорогая Золушка, ты пропала, – сказал он. – Сейчас я тебя свяжу и вызову милицию. Скажу, что ты тоже нас обокрасть хотела...

Этого только не хватало – дочь заместителя министра культуры поймана с поличным! Она представила газетные заголовки и похолодела...