Глава 6.

Единороги живут очень долго. Они не абсолютно бессмертны, как наги или живучи, как драконы, но тем не менее.

На момент рождения Андре, его матери Верине уже было более четырехсот лет, и этот городок был пятым на ее памяти, где она решили задержаться.

Городок как городок. Небольшой, торговый, с замком королевского вассала, и расположен так далеко на севере Италии, что это уже почти Франция. Хотя это волновало жителей лишь в периоды уплаты податей.

Верина обустроилась даже не в самом городке, а в крохотном домике на окраине. Практически на границе леса. Местные посчитали ее знахаркой, и женщина не спешила разочаровывать их, так как действительно знала толк в травах и пользовала тех, кто решался обратиться за помощью.

То, что она жила одна, порождало немало толков, но все странности списывались на то, что знахарок без них не бывает. А эта хоть не уродливая старуха, а настоящая красавица.

Верина не походила на местных женщин: высокая, статная, но самое главное - у нее были очень светлые волосы при карих глазах. Не сказать, что в этих краях блондинок не было совсем, но очень мало.

Когда беременность Верины стала очевидна любому, слухов поползло еще больше, но немногие приобретенные друзья постарались как можно быстрее заткнуть злые языки, и им это почти удалось.

Андре родился не в доме на мягкой постели, а в лесу, в шалаше, под последние капли ночного дождя. Это убежище Верина выстроила в самом глухом уголке леса задолго до родин. Ни одну повивальную бабку ни подпустила бы она ни к себе, ни к ребенку.

Прежде чем разрешится от бремени, женщина почти сутки металась по лапнику, служившему ей ложем. Крохотную поляну огласил первый младенческий крик. Не было родни или членов табуна, дабы помочь ему войти в мир. Только мать и дитя. А в течение первого часа, как и должно, произошло первое превращение.

Лишь слегка спеленатое новорожденное дитя изменилось, вместо него появился белоснежный единорожек. Правда, рога еще и в помине не было. Лишь серебристая звезда на том месте, где ему суждено вырасти. Жеребенок судорожно перебирал копытцами, силясь встать на неокрепшие ножки. Но пока не удавалось.

Изменилась и сама Верина. Белый с серебристой лунной гривой единорог склонился к своему детенышу. Перемена помогла справиться с последствиями родов, вернула силы. Теперь нужно исполнить первый долг матери - накормить дитя молоком.

Вскоре после этого единорожек вновь стал младенцем. Следующее превращение ожидается не ранее, чем лет через пять, и только по зову матери. Самостоятельно это станет возможным лишь годам к четырнадцати, точнее к половому созреванию по человеческим меркам. Хотя у единорогов больше этапов взросления. Например, удивительные силы тоже начинают появляться где-то в четырнадцать, когда вырастает первый рог, но взросление заканчивается позже, лет в двадцать пять, а после этого единорог стареет очень-очень медленно.

С самого детства Андре знал, что отличается от других детей. И дело не только в практически белых волосах и пронзительно-синих глазах, которые с самого рождения так и не поменяли свой цвет. Мальчик был гораздо сильнее других ребят, и мог вытворять множество вещей, которые другие посчитали бы странными: например по запаху различать свойства трав, видеть в темноте, как кошка. И, конечно, никому нельзя было рассказывать, что время от времени он с матерью уходит в лес, где становится другим. И это так здорово! Но запретно.

Когда Андре стал чуть взрослее, то часто спрашивал мать:

– Почему мы от всех таимся, особенно когда меняемся? Это грех?

– Нет, сынок. Конечно, нет!

– Тогда почему мы сторонимся других людей?

– Просто мы к ним не принадлежим. Мы не люди, а более древние существа - единороги. Но если об этом узнают, то мы можем погибнуть. Они не любят непохожих.

– Тогда почему нам не уйти к своему народу?

– Их очень сложно отыскать. Нас слишком мало, дорогой. И будет еще меньше, если мы не поостережемся.

– Я всегда осторожен!

– Дай-то бог!

Верина улыбнулась сыну. Еще года три, и начнется взросление, появится рог. У них еще есть время, чтобы она успела объяснить особенности их существования. Конечно, лучше бы сыну иметь перед глазами и пример других из его народа, но… Что ж теперь поделать?

Не смотря ни на что у нее есть множество причин гордиться сыном. Рослый, красивый, добрый и отзывчивый. Очень открытый мальчик. Худоват немного, но это пройдет, когда начнется пора взросления. К тому же человеческие мальчишки в городе вообще почти сплошь худосочные голодранцы. Да и бездельники. Уж что-что, а это точно к Андре не относится. Его пытливый ум постоянно требовал себе занятия. Конечно, не обходилось и без мелких неприятностей типа ссадин и шишек, но все заживало на нем очень быстро. Это тоже могло послужить источником подозрений.

Андре боготворил мать, ведь она была единственным дорогим ему существом. Он жадно впитывал все, чему она его учила, но это не могло насытить его тягу к знаниям. Лет с одиннадцати Андре начал мечтать научиться грамоте. Неслыханная роскошь для простолюдина. К сожалению, этого Верина сыну дать не могла. Но вскоре мальчик вошел в пору взросления, и появились совсем другие заботы.

Мальчик становился юношей, но человеческий аспект - это лишь тень того, что происходило с юным единорогом. У Андре начал расти рог, а вместе с тем и проявлялась природная магия, которой обладал его народ. Она возникала стихийно из-за сильных эмоций, и именно от них следовало избавляться, загнать под контроль.

Отправляясь в глубь леса и превращаясь вместе с сыном, Верина говорила:

– Эмоции всегда вторичны у нашего народа. Поэтому тебе нужно учиться справляться с ними.

– Как, их совсем не должно быть?

– Нет. Это довольно плохо, когда нет совсем, хотя среди нашего народа иногда случается. Но нужно просто контролировать эмоции, чтобы они не брали верх. Есть специальные… тренировки, чтобы этого достичь.

– Понятно. А что я смогу, когда стану взрослым?

– О, тогда твоя сила разовьется в полной мере. Ты сам сможешь превращаться в краткий срок, станешь властелином лесов. Мысли и слова животных станут для тебя открытой книгой. И людей тоже. И ты станешь обладателем самого грозного оружия.

– Какого, мама?

– Твой рог. Он уникален, несет смерть любому, кого пронзит, будь то человек, вампир, оборотень, колдун или кто еще. Даже демон. Лишь боги и еще некоторые высшие существа могут противостоять тебе. Любая защита: стальная или магическая, не устоит перед нашим рогом. Но в нем же таиться и опасность для нас.

– Опасность?

– Да. Колдуны тоже очень ценят рог и не только, поэтому охотятся на нас. Запомни, если нам вырезать рог - мы можем погибнуть. Но мало кто знает, что у взрослого единорога можно отрезать рог, но не больше трети - это нам не повредит. Пара лет - и все снова отрастет.

– Я понял.

– Хорошо. Запомни, сынок, ты должен быть очень осторожен. Никому не следует знать, кто ты такой на самом деле. Обещай быть осторожным!

– Я обещаю!

Андре сдержал слово, но это все равно не помогло отвести беду. Дурная молва может стать губительнее разбойников

Как уже подмечалось, Верина была очень красива своей необычной красотой. Многие заглядывались на нее, и не только заглядывались. Кто-то принимался ухаживать, а кто-то норовил обойтись как с продажной девкой. Но все они встречали неизменный отказ Верины.

Кто-то уходил посрамленным, кто-то разочарованным или огорченным, а в ком-то клокотала жгучая обида. И среди поклонников оказался тот, кто не смог забыть ни обиды, ни досады, и кто пошел к пастору. Пошел не с исповедью, а с жалобой и грязными наветами.

В те года святые отцы были суровы до жестокости, и костры инквизиции полыхали очень высоко. А жалоба, подкрепленная звонкой монетой "на пожертвования храму" оказалась очень веской. И если ранее святой отец лишь присматривался к странноватой знахарке, то теперь от него требовали действий. Он бы и замял дело, но отвергнутый уже пустил молву. Теперь закрыть глаза нельзя, иначе тень падет на саму святую церковь. И приказ был отдан.