Глава 17
– Интересно будет посмотреть на элоев, – сказал Мило, сидя за столом с набитым ртом. – Но это, наверное, не самое интересное на базе, а?
Мило играл роль гостеприимного хозяина и пытался поддерживать беседу. Его настроение существенно улучшилось. Бунты наконец-то все были подавлены, работы с аппаратом Робина шли точно по расписанию. Он так был доволен, что милостиво разрешил Джен и Робину присутствовать на его обеде. Им прислуживали Киш и Шен. Джен сама убедила их перейти на службу к Мило. Вне тепличных условий Небесного Ангела им было не выжить.
– Элои мне не понятны, – сказала Джен. – У них есть возможности помочь людям, а они ушли в мир иллюзий.
– Их мир не более иллюзорен, чем твой, дорогая моя, – весело возразил Мило. – У них просто другая цель в жизни. У тебя цель – что-то сделать в этом мире, а у них – достичь определенного душевного состояния. Люди издревле делились на эти две категории. Те, что много занимались собой, уходили в монастыри, чтобы впасть в нирвану, например, или чтобы слиться в одно целое с Богом…
– Только не надо лекций, Мило, – поморщилась Джен. – Не порти нам аппетит.
С лица Мило сразу сползла маска добродушия. Он отвернулся к Робину.
– Послушай, сначала я подумал, что твоя машина – обыкновенная дешевка, но теперь, познакомившись с ней поближе, вижу, что ошибся. Это не просто продукт Старой Науки, это порождение Науки Новейшей! Неужели элои не утратили навыков инженерной работы?
Робин отрицательно покачал головой.
– Нет, это работа не элоев, а их программ.
И он объяснил, как уже объяснял герцогу, что элои, перед тем как стать элоями, разработали самообучающиеся программы и вручили им свою судьбу.
Мило покачал головой.
– Они, значит, кайфуют, а программы за них работают. Нехорошо. Как ты думаешь, можно будет с ними договориться?
– С программами? Сомнительно…
– Ничего, – махнул рукой Мило, – я уверен, что найду способ.
– Я не понимаю, Робин, как ты уцелел? – спросила Джен. – Почему тебя не уничтожили, когда обнаружили отклонения в развитии?
– Не разрешила Этическая Программа.
– Этическая Программа?
– Да, элои разработали Этическую Программу перед тем, как превратиться в элоев.
– Зачем?
– Этическая Программа следит за элоями и не допускает антиобщественных поступков. Ведь у них нет никаких барьеров против абсолютного индивидуализма. Кроме того, Этическая Программа следит за разного рода вещами типа того, чтобы, например, все человеческие зародыши, с которыми производятся эксперименты, не доживали до пятинедельного возраста, определенного Организацией Объединенных Наций…
– ООН?! – вскричал Мило. – Ну и ну! Почти полтысячелетия прошло, как ООН распалась, а ее правила все еще действуют!
– Элои были честными, добросовестными учеными… до того, как стали элоями. И вели себя как им подобает до самого конца.
– Если они такие хорошие, то почему не помогли людям? – спросила Джен.
– Сам я точно не знаю, но обучающие программы рассказывали мне, что ученые решили, что все погибло (и в этом они не сильно ошибались: вспомните время сразу после Генных войн) и что их существование как ученых и представителей человечества лишено всякого смысла, и поэтому им остается только позаботиться о себе. Но перед уходом в иной мир они заложили в программы свои благородные принципы, и в результате меня не уничтожили в зародыше, потому что, когда обнаружилась моя нестандартность, мне уже было больше пяти недель от роду. Этическая Программа запретила модифицировать меня, пока я не достигну зрелости и пока не смогу сам выбрать свою судьбу. Я, конечно, отказался от высокой чести вступить в общество элоев.
– То есть, ты остался жить по чистой случайности? Это значит, что комплекс сложнейших программ дал сбой? Маловероятно! Что-то здесь не так…
Робин пожал плечами.
– Это все, что я знаю. Больше ничего не могу добавить.
Мило яростно почесал затылок.
– Ну что ж, какова бы ни была причина сбоя, у нас у обоих есть повод порадоваться ошибке программ, которая привела к твоему появлению на свет.
Мило повернулся к Джен.
– А как ты? Тоже небось рада, а?
И он посмотрел на женщину таким масляным взглядом, будто грязью измазал.
– Им нужен ты.
– Я? Зачем? – притворно удивился герцог. – Вы разве не сказали им, что я низложен?
– Мы сказали, – печально произнес принц Дарси, – но они отказались разговаривать с женщиной. Мусульмане, что с них возьмешь…
– Ну а ты? Или ты уже не мужчина?
Принц Дарси вспыхнул, но сдержался.
– Меня они тоже всерьез не воспринимают. По их мнению, я – мальчишка и… калека.
– То есть я для вас с матерью должен таскать каштаны из огня? С какой стати? – усмехнулся герцог и скрестил руки на груди.
Принц прокашлялся и тихо произнес:
– Они требуют твоего восстановления на троне.
Герцог откинул голову назад и торжествующе рассмеялся.
– Теперь понимаю, почему ты пришел один. Твоя мамаша, наверное, от ярости заболела. Ну хорошо, я принимаю твои извинения. Накажу вас потом. – Герцог встал с кровати. – Сейчас я немедленно лечу на «Меч Ислама» и посмотрю, что можно исправить.
Очень медленно, будто это стоило ему напряжения всех душевных сил (так оно и было на самом деле), принц склонил голову:
– Да, сир.
Через час герцог сидел перед Эль Рашадом. От его торжества не осталось и следа. За трон ему предстояло заплатить слишком большую цену.
– Ты – болван, – сразу заявил Эль Рашад. – Не послушал меня и в результате потерял все. Я же тебе говорил: отдай его мне! Мои палачи сумели бы вытянуть из него все! А ты? Ты даже был настолько глуп, что бросил нас…
– Я не хотел бросать вас, – возразил герцог. – Это шторм виноват.
– Замолчи! – закричал Эль Рашад. – Я сам все знаю! Из-за тебя мальчишка перебежал на сторону Небесной Леди! Теперь наша задача стала вдвое сложнее!
– Он меня обманул, – поник головой герцог. – Но он казался таким… Он и моя дочь… Я был так уверен в нем…
– Ты должен искупить свою вину! – потребовал Эль Рашад.
– Сделаю все, что смогу. Но что я могу?
– Ты возглавишь атаку на флот Небесной Леди. Если нужно, пойдешь на таран флагмана. Ты дашь нам возможность высадиться на другие корабли этой Небесной Ведьмы.
– Я должен пожертвовать своим кораблем? – удрученно произнес герцог. – А если я, э-э-э, откажусь?
– Тогда ты сможешь сам оценить искусство моих палачей. Через час содержательной беседы с ними тебе дадут кинжал. Ручаюсь тебе, что ты сам с радостью перережешь себе глотку!
Герцог кивнул и сказал:
– Я все понял.
Теперь он уже жалел, что ему вернули трон.
Джен взглянула на Робина. Тот безмятежно спал. Она не переставала удивляться, как он ухитряется в безнадежном положении сохранять абсолютное спокойствие. Она тщетно взывала к его инстинкту самосохранения. Он сначала соблазнил ее, а потом спокойно заснул. А вот она заснуть не может. Почему же он так себя ведет? Он совсем не глуп. Наверное, он все-таки что-то знает, но ей не говорит. Но это так жестоко с его стороны…
Робин сохранял свою безмятежность и за завтраком, за которым им прислуживал необычно хмурый Киш. Когда Киш вышел, Робин сделал ей знак, чтобы она следовала за ним в ванную.
Там он прошептал ей прямо в ухо:
– Настала наша очередь делать ответный ход.
«Слава Богине-Матери», – подумала Джен. Только бы Робин не просчитался. Она-то совершенно не видит никакого выхода.
– Что мне делать? – спросила она одними губами.
– Знаешь, в коридоре есть дверь наружу, на наблюдательную палубу?
Она кивнула. Ей уже приходилось пользоваться этой дверью, чтобы выкинуть череп Мило.
– Иди туда, – прошептал он, – но не сразу, а как будто случайно. Я приду через десять минут.
– Что ты задумал? – недовольно спросила она. – Прыгнуть за борт? Ты где-то заначил парашюты?
Он ласково улыбнулся.
– Нет, у меня припасено кое-что получше. Там нас встретит мой летательный аппарат.
Она чуть не захлопала в ладоши, но тут же нахмурилась.
– Но ведь его еще не заправили горючим…
Они ведь вместе за завтраком расспрашивали Киша о положении с заправкой.
– Это не важно! На самом деле энергии достаточно, чтобы долететь до подводной базы и обратно. Я надул Мило! Ну, иди же!
– Подожди, а что мы будем делать потом, если прилетит твой аппарат?
– Почему «если»? Не «если», а «когда». Без всяких «если», – проворчал он. – Потом мы подлетим к командирской рубке – и гуд бай, Эшли!
– А другие Эшли? Те, что на других кораблях?
Он пожал плечами.
– Если надо будет, пропишем им то же лекарство.
Тут он привлек ее к себе и запечатлел на ее устах долгий поцелуй. Потом тихонько подтолкнул к выходу.
– Ну все, иди!
– Но я не понимаю, – закапризничала Джен, – как ты вызовешь свой аппарат?
– С твоей помощью. У тебя есть для этого все необходимое. Иди, иди, скоро сама все узнаешь.
Прошло больше, чем десять минут. Это точно. «Да где же он?» – сердилась она. Джен стояла на наблюдательной палубе и всякую минуту ждала, что вместо Робина явится робот-паук…
Она попыталась успокоиться. Он знает, что делает. Наверное. Надо просто подождать, подышать свежим воздухом, полюбоваться окрестностями. Она глянула вниз. Внизу поблескивали белые и желтые огоньки. Это значит, они пролетают над зараженной территорией. Сколько заразы гуляет по всей планете! Какая она была глупая, когда воображала, что может вылечить весь мир! Разве это в человеческих силах?
Что, интересно, Робин имел в виду, когда сказал, что она поможет вызвать его аппарат?
Прождав по ее подсчетам более получаса, она вздохнула и пошла назад, внутренне готовясь к худшему. В коридоре ей повстречался Киш. Он стоял, прислонившись к стене и опустив голову. Когда она подошла поближе, он посмотрел на нее с таким выражением, что она не на шутку забеспокоилась. Что с ним? Его отравили?
Прежде чем она успела спросить что-нибудь, он сам заговорил, силясь придать голосу решительность и твердость.
– Я сделал правильно!
– Что ты сделал правильно? Что с тобой?
Она взяла его за плечи и встряхнула. Он указал рукой на открытую дверь в ее каюту. Она поспешила туда, предчувствуя что-то ужасное.
Предчувствие не обмануло ее.
Робин, весь в крови, лежал на полу. Рядом с ним валялась металлическая труба.
Она закричала и кинулась к нему. Упав на колени, она стала рассматривать его рану на голове. Потом откинулась, закусила губу и застонала.
Рана была глубокая, размером два дюйма на один. Удар, по-видимому, был страшен.
– Эшли! Киш! – закричала Джен. – Пришлите сюда роботов-пауков! Его надо срочно отнести в госпиталь! Вы слышите?
– Слышу, слышу! – пренебрежительно отвечала Эшли. – Но делать ничего не буду.
– Что? – закричала Джен, не веря своим ушам. – Что ты говоришь? Робин умирает! Или уже умер! Пришлите скорей помощь!
– Еще чего!
– Я тебя люблю.
Кто это сказал? Джен обернулась. В дверях стоял Киш. Он был до синевы бледен.
– Я это сделал ради тебя. Потому что люблю тебя.
– Ты? Ты убил Робина? – ужаснулась Джен. – Зачем?
– Я уже сказал, – ровно ответил Киш. – Я тебя люблю, а он чужой. Он забрал тебя у меня.
У нее все поплыло перед глазами. Это невозможно! Киш не способен на убийство! Как он решился?!
– Киш, он не забирал меня у тебя, потому что ты меня никогда не имел, я никогда не была твоей, – отрешенно сказала она, но тут же встряхнулась. – Впрочем, что теперь об этом говорить. Помоги мне! Надо перенести его в госпиталь! Скорей!
– Нет, – ответил Киш, опустив голову.
– Киш, делай, что тебе говорят!
Но он не послушался. Она была уже готова броситься на него с кулаками, как в комнату вошел Мило. Он с одного взгляда оценил ситуацию и стал осматривать раненого.
– Так, – произнес он задумчиво, – дело плохо.
Потом выпрямился и сказал:
– Я его не убивал, ты, естественно, – тоже. Из этого я делаю вывод, что убийца – он.
Мило показал на Киша. Джен кивнула головой.
– Однако, – продолжал Мило, медленно двигаясь в сторону Киша, – до сих пор я полагал, что мужчины Минервы не способны на убийство.
– Да, правильно. Но бывают и исключения из правил, – сказала Джен и вскрикнула, потому что Мило, не сильно, видимо, уступая своему предшественнику в быстроте движений, ступая бесшумно и стремительно, зашел Кишу за спину и, прежде чем тот успел что-то сообразить, прыгнул, обхватил талию мужчины своими ногами, взял в руки его голову и резко повернул ее в сторону.
Раздался хруст шейных позвонков, и Киш упал на живот, но не лицом вниз, потому что его лицо противоестественным образом было повернуто назад.
– Нам исключений не надо, – довольно произнес Мило. – Мы сами – исключения, – добавил он, ухмыляясь. – Эшли! Помоги Робину, быстрей!
– Нет.
Мило застыл в изумлении, потом посмотрел на потолок.
– Ты отказываешься?
– А ты что, плохо слышишь?
– Но мне казалось, что этот парень тебе нравится.
– Да, нравится. Забавник такой.
– Ну так помоги ему.
– Нет. Если он выживет, то достанется ей, а не мне.
Мило посмотрел на Джен и почесал в затылке. «Господи Иисусе!» – пробормотал он про себя, но быстро оправился от изумления.
– Джен! Давай сами отнесем его в госпиталь!
Они подошли к Робину, но Эшли снова сказала свое «нет». В комнату вошли два робота-паука и стали у дверей, загораживая дорогу.
– Черт побери, Эшли! – рассердился Мило. – Он мне нужен! Без него я не смогу завладеть его аппаратом!
– Ну и не надо, – ответила Эшли. – Зачем тебе он? У тебя есть я.
– Господи ты Боже мой! – процедил сквозь зубы Мило и тихо шепнул Джен: – Она ко всему ревнует: к тебе, к нему, теперь даже к бездушной железке!
– Я все слышала! – закричала Эшли. – И ничего я не ревную, не ври!
Тут Робин застонал.
– Богиня-Мать! – вскричала Джен, падая на колени рядом с ним. – Он жив!
Он открыл глаза, но взгляд его оставался бессмысленным, как у младенца.
– Робин! Ты меня слышишь?
Мило тоже опустился на колени рядом с Робином и стал шлепать его по щекам.
– Эй, Робин! Это я, Мило! Ты можешь говорить? Ты мне должен кое-что рассказать! Ты можешь отвечать на вопросы?
Джен оттолкнула Мило.
– Перестань его бить, сволочь! – гневно зашипела она и, подняв голову вверх, громко произнесла: – Эшли, ты позволишь перенести его в госпиталь?
– А он еще жив?
– Да…
– Ну и пусть живет, черт с ним…
– Да, он все равно останется жить, даже без твоей помощи, так что тебе должно быть все равно, положим мы его в мед-машину или нет.
– Ну что ж, пусть живет, как может, но только без моей помощи, – ответила Эшли.
Пол под их ногами поехал в сторону.
– Мы останавливаемся, – констатировал факт Мило.
– Я его сейчас спущу на землю, – объяснила Эшли, и ее механические слуги тронулись с места.
Они подошли к Робину, сдвинув в сторону Джен и Мило, как будто это были не живые люди, а чурбаны бесчувственные.
Ситуация была критической, и Джен решилась на отчаянный шаг.
– Если ты спускаешь его, то спускай и меня, – заявила она.
– О, какая великолепная мысль! – восхитилась Эшли. – С величайшим удовольствием!