В 19:02 товарищ полковник связался с охраной и приказал привести к себе в кабинет Четвёртого из подозреваемых, Виктора Адольфовича Попляка, инженера на сотню рублей, и профессионального террориста.

За те часы, что провел Виктор Адольфович за прочными стенами Третьего Отделения, он заметно изменился. Прежний имидж порастерся, поблек. Теперь Четвёртый более походил на бомжа, с щетиной на щеках, в мятом и запачканном на локтях чем-то белым костюме, без галстука.

— Прошу вас, присаживайтесь, — гостеприимно предложил товарищ полковник.

Четвёртый сел. На самый краешек мягкого полукресла. Глядя в пол.

— Вы курите?

— Нет — лаконичный ответ, сухой голос.

— Что ж, — сказал товарищ полковник. — Тогда перейдем сразу к делу. Я не стану играть с вами в игры типа «Угадай мотивчик», мне это не нужно. Я и так знаю о вас предостаточно. Я знаю, что вы не Прозоров Александр Дмитриевич, системный реставратор и почетный член Клуба имени Веселова, как то записано в вашей регистрационной карте, ваше полное и настоящее имя Попляк Виктор Адольфович, и вас уже девять лет разыскивает Интерпол за соучастие в теракте Латышских стрелков семнадцатого года. Этим соучастием, впрочем, не исчерпывается весь ваш богатый «послужной» список. Известно, например, что вы в свое время сотрудничали с боевой реваншистской организацией «Пятый легион» и выступали консультантом террористической группы «Медведь»…

— Это ложь, — спокойно сказал Четвёртый. — Я никогда не консультировал Механика.

Так. Что называется — идёт на контакт. Не идёт — бежит. Кто у нас Механик? Механик у нас — тот самый печально известный руководитель группы «Медведь», захватившей в двадцатом году Сосновоборскую АЭС и выдвинувшей ряд совершенно невыполнимых политических требований. Спецназ ЭКАР выкуривал их, помнится, целые сутки.

Лёгкость, с которой Четвёртый позволил себя расколоть, вдохновила товарища полковника. Однако и заставила насторожиться. С чего бы, спрашивается, вдруг Четвёртому вот так запросто колоться. Если только он не Фантомас и не собирается одним признанием покрыть всё остальное…

— Может быть, тогда вы скажете, кто консультировал Механика на самом деле? — не моргнув глазом, продолжил допрос товарищ полковник.

— Механика консультировал Ослепительный Чиж.

Предельно конкретный вопрос — предельно конкретный ответ. И что называется, правильный ответ. Механика действительно консультировал Ослепительный Чиж. И не только консультировал, но принимал активное участие в историческом захвате. Там его и убили, в помещении для персонала АЭС низшего звена, в женской душевой.

— Хорошо, — сказал товарищ полковник. — Меня радует, что вы, Виктор Адольфович, согласны сотрудничать с нами. Это во многом облегчит вашу участь.

— Я знаю.

— Тем не менее, ваша откровенность, — продолжил товарищ полковник, заставляет задуматься, а не вызвана ли она простым и вполне объяснимым желанием признаться в совершении мелкого преступления, чтобы уйти от ответственности за более крупное.

Четвёртый не вздрогнул и глаз не поднял, вообще никак внешне не проявил своего отношения к предположению полковника.

— Вы считаете акцию «Латышских стрелков» мелким преступлением, спросил он спокойно.

Да уж, подумал товарищ полковник, «мелкое преступление» — это я загнул.

Объективно «Латышские стрелки» не принадлежали к числу тех террористических группировок, деяния которых до сих вспоминаются с содроганием. То ли дело — Армия Ольстера, Организация Освобождения Палестины, группировка Шамиля Басаева, боевики Механика, наконец. Однако и «стрелки», действуя не вполне хрестоматийно, сумели на некоторое время поразить воображение мировой общественности. В отличие от вышеперечисленных групп «стрелки» совершили всего одну акцию, захватили рижский Координационный Общесетевой Центр (первый такого рода Центр, появившийся на территории канувшего в Лету Советского Союза) и объявили себя Народным Правительством Социалистической Республики Латвия. Самое интересное, что «стрелкам» удалось продержаться почти две недели, при этом они так здорово расстроили налаженную уже систему новейшей (и как её теперь называют, «универсальной») связи, что спецам понадобились годы на нейтрализацию последствий.

Да, мелким преступлением акцию «Латышских стрелков» никак не назовешь.

— Согласен, — признал товарищ полковник. — В семнадцатом году вы совершили преступление, на которое не распространяется закон о сроке давности и которое карается самым суровым приговором из всех возможных. Но, если вы это понимаете, тогда почему вы даете показания. Более выгодным для вас было бы, что называется, уйти в отказ.

— Радужку не подделаешь, — сказал Попляк медленно. — К тому же я являюсь носителем информации, в обмен на которую рассчитываю получить жизнь.

— Что же это за информация, — со скепсисом осведомился товарищ полковник.

— Я знаю, кто в нашей группе называет себя Фантомасом.

Та-ак…

Четвёртый не просто «проклюнулся» — Четвёртый «проклюнулся с треском».

Что это значит, — лихорадочно соображал товарищ полковник. Версия первая, Фантомас — это и есть Четвёртый, он пытается запутать следствие, подставив вместо себя другого. Версия вторая, Четвёртый действительно все эти годы не терял времени зря. Зарылся — глубже не бывает, познакомился с нужными людьми, информации поднакопил, как он меня с Чижом… И теперь этой самой информацией собирается торговать. Потому что ничего другого ему не остаётся. Второе больше похоже на правду. Вряд ли настоящий Фантомас стал бы так глупить, ведь ясно, любое имя ты мне сейчас назови, и от пятерки подозреваемых останутся только двое, тот, кого назвал, и ты сам.

— Вы хорошо информированы, — сказал полковник осторожно. — Знаете о Механике и Чиже, теперь вот — Фантомас. Не стану скрывать, в деле о группе «Сетевые вампиры» нас прежде всего интересует именно Фантомас. Мы готовы купить эту информацию, однако прежде я хотел бы знать историю её происхождения.

Попляк качнул головой.

— Технокрыс — нелегалов не так много, как принято считать. А действительно талантливых среди них — ещё меньше. Информация о таких нелегалах крайне скудна, но если знаешь, что искать, то раньше или позже найдешь. Я имел допуск к наиболее секретным разработкам нашей группы, я узнал почерк Фантомаса, потом я вычислил его.

— Верю, — признался товарищ полковник. — Работая бок о бок с программером и зная хотя бы и в общих чертах его продукцию, можно… да, можно его вычислить. Верю. Мы покупаем. Ваши условия, Виктор Адольфович.

— Статья двести пятьдесят восемь, пункт «в» (Без передачи дела Международному трибуналу).

— Форма.

— Статья сто двадцать четыре, пункт «с».

— Архив Третьего Отделения в качестве регистратора вас устроит.

— Вполне. Только скажите мне номер книги и листа.

Товарищ полковник положил руку на панель управления терминала, вызвал архив. Там хранилась информация, подлежащая уничтожению только в случае мировой войны. Товарищ полковник отыскал рабочую книгу, куда заносились протоколы секретных соглашений, открыл новый рабочий лист и быстро заполнил его по всем правилам, засвидетельствовав тем самым готовность Третьего Отделения помочь Попляку Виктору Адольфовичу избежать Международного Трибунала, буде переданные им сведения окажутся полезными в деле по расшифровке Фантомаса.

— Теперь имя, — товарищ полковник повернулся к Четвёртому.

— Его настоящего имени я не знаю, — предупредил тот. — Но в ваших списках он должен фигурировать под псевдонимом Вечерний Штопор.

Первый, «Юный гений», чёрт его побери.

— Это всё, что вы можете нам сообщить.

— Всё.

— Мы проверим эту информацию.

— Проверяйте.

— Что ж, тогда не смею вас больше задерживать, — товарищ полковник вызвал охрану. — Уведите подследственного.

Попляк встал и, тяжело шаркая, отправился в камеру.

Как только за ним и охранниками закрылась дверь, товарищ полковник связался по личному каналу с капитаном Скворешниковым и, ничего последнему не объясняя, распорядился прервать допрос и посадить Первого на решение типовых тестовых задач по школьному курсу программирования.

— Пусть порезвится мальчик, — обронил в заключение товарищ полковник. — «Вода вливается, вода выливается»…

Как и следовало ожидать, возмущению товарища капитана не было предела.

— Я же с ним работаю, товарищ полковник. Он у меня скоро будет как шелковый.

— Не понял, — товарищ полковник сдвинул брови.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — мгновенно спохватился Скворешников. Разрешите выполнять.

— И вот что, — полковник помедлил, размышляя, стоит ли давать Скворешникову повод для надежды и естественных выводов, решил — пусть его, — когда ответов накопится с две сотни, сбрось их вместе с алгоритмами экспертам. На сравнительный анализ.

— Слушаюсь.

Скворешников отключился.

Итак, реальный шанс раскрыть Фантомаса у нас есть, подвел итог товарищ полковник. Первая стадия, а уже имеем несколько существенных зацепок. Четвёртый, видимо, в минусе. В большом плюсе — Первый. Пятый — на прежнем уровне. Второй и, по — видимому, Третий — в минусе. При таком раскладе мы успеваем. Ещё как успеваем.

Одно лишь товарищу полковнику активно не нравилось, за всё время собеседования, столь значительно поменявшего «вес» подследственных, Четвёртый ни разу не поднял глаз. Так и просидел, уперев взгляд в пол.