на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


14

– Расскажи нам еще об этом приеме на яхте, – настаивала Маргарет, обращаясь к Кэт. В ее голосе звучал детский восторг. – Это звучит так восхитительно!

Кэт пожала плечами, быстро посмотрев через стол на Рикса.

– Ну, это был обыкновенный прием. На борту было около ста человек, я полагаю. Большинство работает в области рекламы и моды. Были другие фотомодели. Мы плавали вокруг острова при лунном свете. На всех судовых снастях также висели маленькие мигающие лампочки. Был легкий приятный бриз, а если посмотреть за борт в воду, то можно было увидеть рыб, плескавшихся рядом с бортами и оставлявших за собой прекрасный зелено-голубой след. Это как-то связано с микроскопическими обитателями морской воды. Во всяком случае, мы прекрасно провели время. На следующий день прием закончился, и я вернулась домой.

– Но разве ты не встретила там какого-нибудь обаятельного мужчину? – Маргарет выглядела разочарованной. – Уверена, что на этом приеме были богатые холостяки всех сортов.

– Мама, – сказала Кэт, мягко улыбаясь. – Я сто раз тебе говорила, что не желаю связываться ни с каким богатым холостяком. К тому же, я была в Барбадосе по работе.

– Звучит так, будто ты и в самом деле гнула там спину, – заметил Бун. Глаза у него были все еще припухшими ото сна, но он был одет к ленчу, в костюм в полоску и с шелковым галстуком. Он погрузил вилку в салат и набил им рот. – Вполне могла там погибнуть. Плавая таким образом ночью. Слышала когда-нибудь о рифах? Лодка напарывается на риф и раскалывается на части.

– Не говори с набитым ртом, – сказала Маргарет. Когда она снова взглянула на дочь, ее глаза зажглись. – Куда ты поедешь в следующий раз, Кэт?

– Точно не знаю. Может, в Швецию в ноябре. Я обещала придумать что-нибудь для пальто Стефана.

– Отморозишь там задницу, – сказал Бун. – Отморозишь, и можешь сказать «прощай» карьере фотомодели.

Кэт закатила глаза, и Рикс улыбнулся. Он, как всегда, был восхищен ее красотой. Прекрасное точеное лицо кельтской королевы. Шелковистая кожа, сейчас лишь слегка тронутая карибским солнцем, без единой морщинки – только у глаз, когда она улыбалась, собирались крохотные лучики. Коротко постриженные и уложенные светлые волосы с земляничными вкраплениями. Брови густые и тоже светлые. Фигура у нее была потрясающая, а глаза на редкость фотогеничны: большие и выразительные, но чуть раскосые и загадочные, словно признаки восточной крови. Северное сияние – зеленое, янтарное, оловянное – искрилось в ее зрачках. Сегодня Кэт не воспользовалась ни румянами, ни тушью, лишь тронула губы помадой, но ее красота от косметики никогда и не зависела. В свои тридцать один она вполне могла бы сойти за двадцатилетнюю.

Рикс много раз видел лицо сестры на обложках журналов. Когда он летел в Уэльс, ее лицо украшало авиационный журнал, засунутый карман кресла перед ним. Она улыбалась ему через Атлантику. Рикс вспомнил, как увидел ее на обложке журнала «Спорт иллюстрейтед» в купальнике под зебру, когда стоял в очереди в кассу супермаркета. Это было примерно за час до того, как он обнаружил Сандру мертвой в ванне.

Кэт прилетела из аэропорта на вертолете. Пока семья усаживалась за ленч, слуги вносили ее белые чемоданы и сумки. Рикс заметил, что для Паддинг опять не накрыли. В комнате был распылен дезодорант, но Рикс постоянно чувствовал запах отца. Кэт, если и чувствовала что-то, то не подавала виду.

Рикс очень любил ее, но в последние несколько лет они виделись редко. Когда Рикс приезжал в Эшерленд с коротким визитом, Кэт обычно бывала за границей на показе мод. Богатая женщина, сейчас она работала только для своих друзей-модельеров и просто для того, чтобы показывать лицо публике. Кэт регулярно звонила Риксу и читала все его книги. Рикс знал, что она считала себя президентом его фэн-клуба, если таковой клуб вообще существовал, и регулярно призывала его лишний раз приехать в Эшерленд.

Ее кажущаяся молодость была поразительной. Рикс знал, что Кэт играет в теннис, плавает, бегает, ездит верхом, фехтует, ходит на лыжах, поднимает тяжести и прыгает с парашютом. Он надеялся, что все проблемы с наркотиками остались позади. Судя по ее чистому взгляду, так оно и было.

– Хватит обо мне, – сказала она. У нее был низкий и тихий голос с мягким южным акцентом. – Я хочу узнать о тебе, Рикс. Как твоя поездка в Нью-Йорк?

– Полна сюрпризов. – Он взглянул на Буна, который сидел с каменным лицом. – Но, я полагаю, весьма продуктивна.

– Они покупают твою новую книгу? Как она называется? «Бедлам»?

– Верно. Ну… они еще думают.

– Что? – Маргарет положила вилку. – Ты хочешь сказать, что еще неясно, купят ли они твою работу или нет?

– Они купят ее, – сказал Рикс, защищаясь. – Издатели просто выжидают.

– Лучше бы ты написал книгу про шпионов, – сказал ему Бун. – Эти ужасы слишком нереалистичны.

– Но зато их забавно читать, – быстро сказала Кэт. – Особенно в самолетах. С книгами Рикса время летит быстрей. То есть, я хочу сказать… что это не единственная причина, по которой я их читаю, Рикс. Твоя лучшая книга – это «Сходка». Мне понравилась идея о сборище ведьм в южном городке. Ты написал об этом так убедительно, что веришь, будто все происходит на самом деле.

– Точно. – Бун грубо расхохотался. – И в лесу Страшила рыщет.

Кэт посмотрела на него и подняла брови.

– Может быть. Кто знает.

– Рикси думает, что должен что-то доказать, – сказал Бун, быстро посмотрев на мать. – Он, вероятно, вообще не может написать настоящую книгу, не так ли, мама?

Повторяющееся использование его детского прозвища, особенно перед Кэт, окончательно вывело Рикса из себя. Он почувствовал, что краснеет, и сердито посмотрел на Буна. – Почему ты никак не повзрослеешь, недоумок? Если ты что-то говоришь, будь мужчиной и не заставляй маму поддерживать тебя!

Бун ухмыльнулся, его глаза были коварными и холодными. Это была та самая ухмылка, которой Рикс так боялся в детстве, но сейчас она вызвала у него лишь желание дать брату по морде.

– Я буду говорить все, что захочу и как захочу, Рикси. А ты – всего лишь чертов неудачник и позор нашей семьи. Это тебе ясно?

– Не будем говорить о неудачниках, Бун. О них нам может рассказать Паддинг, не так ли?

Бун окаменел. Он медленно разинул рот и заморгал, как будто ему дали пощечину.

– Мальчики, – мягко сказала Маргарет. – Давайте не будем ссорится за обеденным сто…

– Что ты сказал? – Бун задохнулся от гнева и привстал со стула.

Рикс тоже привстал, его кровь кипела. Один удар, думал он. Дай мне сделать лишь один хороший удар.

Но тут он увидел, как кровь отлила от лица брата и Бун открыл от изумления рот. Он глядел через плечо Рикса. Рикс тоже обернулся посмотреть.

– Всм првет, – сказала Паддинг Эшер, глотая гласные.

Она стояла в дверях, одетая в белое вечернее платье до пола, усыпанное перламутром. Вокруг шеи у нее была повязана ярко-красная лента. С наглым, как у шлюхи, видом она облокотилась о косяк. Бедра выпирали из платья, груди готовы были вывалиться из декольте. Лицо покрывал толстый слой косметики, а в волосах сверкали золотые блестки. Было совершенно ясно, что под платьем у нее ничего нет, оно облегало ее так, что казалось, будто тело покрашено белой краской. На ногах Паддинг были ярко-красные ковбойские сапожки, украшенные искусственными бриллиантами.

Бун встал, едва не опрокинув стул. Рот Маргарет, сидящей во главе стола, превратился от изумления в букву «О».

– Что ты здесь делаешь? – рявкнул Бун.

– А что? Буни, дорогой, я тоже живу в этом доме. Мне надоело есть у себя в комнате, и я захотела прийти и сказать Кэт привет. – Паддинг натянуто улыбнулась. – Привет, Кэт.

– Привет.

Она вплыла в комнату, качая бедрами, словно на сцене в Атлантик-сити. Тогда был ее звездный час. Она повторяла свой выход перед публикой, на этот раз состоящей из трех человек.

– Гляди-ка, – сказала Паддинг. – Для меня нету места?

Когда заговорила Маргарет Эшер, в комнате повеяло глубоким холодом.

– Молодая леди, – сказала она, задыхаясь, – вы проспали ленч на двадцать минут. Ленч в этом доме подается в двадцать тридцать и ни секундой позже. Вы можете есть в своей комнате или оставаться голодной, но вы не будете есть за этим столом.

Паддинг наклонилась поближе к Маргарет. Пожилая женщина побледнела и поднесла к лицу кружевную салфетку. Паддинг шепотом, максимально подчеркивая свой южный акцент, стала произносить грязные ругательства.

– Бун! – завизжала Маргарет, пытаясь отвернуться, чтобы не чувствовать запах Паддинг. – Сделай что-нибудь с этой женщиной!

Он рванулся как на стометровке и схватил ее сзади за руку.

– Ты пьяна. Возвращайся обратно в свою комнату.

Она вырвалась.

– Нет. Я останусь здесь.

– Ты слышала, что я сказал! Иди в свою комнату, не то я тебя хорошенько выпорю!

– От нее пахнет! – простонала Маргарет. – О, Боже, убери это отсюда!

– Ну! – Бун схватил жену за запястье и вывернул ей руку, пытаясь вытащить ее за дверь. Паддинг яростно сопротивлялась, ее свободная рука тянулась к его лицу. Он увернулся от ее ногтей, но она вырвалась и наклонилась к столу, опрокинув стакан чая со льдом. Бун, кипя от гнева, схватил ее за волосы и за платье, в то время как Маргарет поднялась и стала звать на помощь.

– Оставь ее в покое! – закричал Рикс и обошел вокруг стола. – Бун, отойди от нее!

– О, Боже! – проговорила Кэт с отвращением и положила вилку рядом с тарелкой.

Бун и Паддинг отчаянно боролись. Он бросил ее на стол с такой силой, что воздух с шумом вышел из ее легких. Затем схватил ее за шею и стал тащить. Она уцепилась за скатерть, и тарелки, стаканы и прочая утварь с лязгом и звоном посыпались на пол. В дверях появилась горничная, но что делать, она не знала.

– Эдвин! – закричала Маргарет во всю силу своих легких.

Рикс схватил брата за плечо. – Брось, Бун! Черт возьми! Брось…

Бун по-звериному фыркнул и ударил Рикса тыльной стороной ладони по лицу так резко, что тот не успел увернуться. Удар ошеломил его, в глазах появились слезы. Его отбросило ударом на несколько шагов.

– Ублюдок! – заверещала Паддинг. – Импотент и любитель уродцев!

Бешеная волна ярости захлестнула Рикса. Он нащупал что-то правой рукой и крепко сжал в кулаке, а затем быстро занес руку. Даже поняв, что это обычный кухонный нож, он вознамерился с маху воткнуть его в спину Буна.

– Рикс! – услышал он сквозь шум голос Кэт. – Не надо!

Что-то в крике Кэт заставило Буна резко обернуться. Нож уткнулся в пиджак, но оказался слишком тупым, чтобы причинить сильный вред. Бун, не выпуская извивающуюся и чертыхающуюся Паддинг, заметил нож и выражение глаз брата. Он повернул Паддинг в сторону Рикса и, прикрываясь ею, стал пятиться. – Он пытался меня убить, мама! – закричал он дрожащим голосом. – Уберите его от меня!

В следующее мгновение гнев Рикса испарился. Он уставился на нож, пораженный тем, как быстро желание убить овладело им. Даже когда Рикс разжал руку, Бун продолжал орать. Нож упал на пол.

В дверях, оттолкнув в сторону испуганную горничную, появилась Кэсс. – Что происходит? Кто кого пытался убить?

– Убери отсюда эту безумную женщину! – распорядилась Маргарет и встала. Ее колени были залиты чаем. – Она не в своем уме!

– Рикс! – сказала Паддинг, и в ее влажных глазах был ужас. – Не дай им увести меня наверх! Он будет пороть меня ремнем! Рикс, не дай им это сделать!

Но Рикс уставился на свою пустую руку, сжимая ее в кулак и снова разжимая.

– Кэсс? – спокойно спросила Кэт. – Ты не поможешь моему брату с его супругой? Я думаю, ей нужен холодный душ.

– Да, мэм. Пойдемте, Паддинг. Никто не собирается причинять вам вред.

Паддинг снова попыталась вырваться, но в этот раз Бун держал ее крепче.

– Спросите его о том агентстве! – кричала она, пока Бун и Кэсс тащили ее из комнаты. – Только спросите его, какого рода… – Тут Бун зажал ей рот рукой, и ее вопли стали неразборчивы.

Маргарет захлопнула за ними дверь и стояла дрожа, не в силах вымолвить ни слова. В конце концов она поправила прическу и платье, а затем обернулась к детям.

– Этой женщине, – заявила она, – место в сумасшедшем доме.

Рикс продолжал сжимать и разжимать руку. У него заболела голова. Он пристально смотрел на нож, лежащий на полу, и никак не мог поверить, что только что пытался заколоть родного брата. Боже мой, подумал он и холодный пот выступил на его лице. Я пытался убить Буна! Если бы нож был острее, он мог проткнуть пиджак и войти ему в спину!

– Рикс? – осторожно спросила Кэт. – С тобой все в порядке?

На самом деле я не собирался его заколоть, думал Рикс. Я только хотел напугать его. Я знал, что нож тупой. Я знал. Он нагнулся, поднял нож и положил его на стол. Маргарет наблюдала за ним осуждающим взглядом. Действительно ли я собирался заколоть моего брата, спросил он сам себя.

Да

Рикс задрожал. Ответ пришел тихим шипящим шепотом, который растекся по его венам как ледяная вода.

– Рикс? – позвала Кэт.

– Со мной все в порядке, – сказал он, все еще глядя на нож. Он опасался, что головная боль усилиться, но вместо этого она пошла на убыль. Он взял салфетку и вытер капельки пота со лба и щек. – Со мной все в порядке, – повторил он.

– Моя одежда испорчена, – стонала Маргарет. – Только посмотрите! Вонючая психопатка!

Кто-то постучал в дверь и, когда Маргарет открыла, один из пожилых дворецких-негров тихо сказал:

– Прошу прощения, миссис Эшер, но мистер Эшер сказал, что хотел бы видеть мисс Кэтрин.

– Я поднимусь через минуту, Маркус, – сказала ему Кэт, и почтенный старик удалился обратно по коридору. – Ну, – сказала она, глядя на разгром в столовой, – я полагаю, мне лучше подняться и повидать папу.

– Ты еще не поела!

– Он не любит ждать, – напомнила Кэт. Она подошла к Риксу поближе и осмотрела его лицо. – Ты точно в порядке?

– Да. – Он натянуто улыбнулся. – Как огурчик.

Кэт вышла из комнаты. Когда мать опять принялась браниться по поводу испорченного платья, он поспешил вслед за Кэт.

– Да знает ли в этом доме хоть кто-нибудь, что означает быть культурным? – крикнула Маргарет ему вслед.

Рикс и Кэт поднимались по лестнице. Случайный сквозняк принес с собой запах разложения.

– Я не знаю, почему я это сделал, – сказал Рикс. – Боже мой! Я действительно хотел его ударить!

– Нет, не хотел. Я видела, ты так повернул свою руку, чтобы не заколоть его. Я думаю, ты хотел его напугать, и это тебе удалось. Глаза у него сделались величиной с тарелку.

– Я человек спокойный. Но он издевается надо мной, Кэт. Ты знаешь, как он издевался надо мной раньше. Я больше не могу это терпеть. Боже, я вообще не знаю, зачем я сюда вернулся! Я думал, здесь что-нибудь должно измениться. Но здесь ничего не меняется, не так ли?

– Скоро здесь кое-что изменится, – сказала Кэт, когда они поднялись на второй этаж. – Очень скоро.

Она сказала это тоном спокойным и знающим. Рикс спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Я беседую сейчас с отцом, наверное, больше, чем за всю нашу жизнь. Думаю, он хочет, чтобы я унаследовала дело. О, он не говорил этого прямо, но у меня сложилось именно такое впечатление. Он рассказал мне о некоторых текущих проектах. Если я буду контролировать дело, я произведу ряд изменений.

– Например?

– Управление делом означает и управление поместьем, – сказала она, когда они шли по коридору. – Я собираюсь указать Буну на дверь. И я намерена начать развитие некоторых новых направлений.

– Но я думал, тебе нравится то, чем ты сейчас занимаешься! Неужели ты серьезно хочешь взять на себя ответственность за семейное дело?

– Вице-президенту и группе исследователей какое-то время придется поруководить, пока я не пойму, что к чему. Но я люблю перемены, Рикс. Мне нравится идти в неизведанное. Да и кто еще может его унаследовать? Только не Бун. Судя по тому, как он тратит свои собственные деньги, он развалит «Эшер армаментс» лет за пять. А ты ведь, конечно, не хочешь этого наследства.

Рикс не верил своим ушам.

– Неужели ты хочешь нести ответственность за дальнейшие смерти и разрушения?

Она остановилась перед лестницей, которая вела в Тихую Комнату, и повернулась к нему. Глаза на ее ангельском личике были темными и таинственными.

– Рикс, ты слишком оторван от реальности, не правда ли? Я желала бы всей душой, чтобы наша семья делала игрушки, или наперстки, или, наконец, электрические розетки. Но дела обстоят совсем по-другому. Вы с Буном, кажется, думаете, что вы единственные Эшеры, но вы ошибаетесь. Я тоже Эшер. Я сожалею, что у нас такой бизнес, но я не стыжусь его. Кто-то должен делать оружие. Если его не будем делать мы, его будут делать другие компании.

– Есть куда лучшие способы делать деньги.

– Есть, – согласилась она. – Но не для нас.

В этот момент Рикс посмотрел на свою сестру как на постороннюю. Он никогда не подозревал, что она хотя бы отдаленно интересуется деятельностью «Эшер армаментс», и теперь размышлял, так ли хорошо он в действительности ее знал. Что произошло с той маленькой девочкой, которая хвостом ходила за ним и сводила с ума глупыми вопросами?

– Я и не подозревал, что ты настроена таким образом, – сказал он.

– Вероятно, существует еще многое, чего ты обо мне не знаешь. – Несколько секунд она смотрела вдаль, а затем сказала: – Наверное, сейчас мне лучше подняться и повидать его. – Она поднялась по ступенькам, ведущим в Тихую Комнату, остановилась, чтобы надеть маску и резиновые перчатки, и вошла внутрь.

Рикс поспешил уйти, чтобы волна зловония не окатила его. Он шел по коридору к своей комнате, размышляя над позицией Кэт. Он понял, что у нее есть темные стороны, о которых он никогда не подозревал. Никто в здравом уме не может желать создавать такие орудия разрушения, какие делают заводы «Эшер армаментс»!

Впереди зазвонил телефон – в холле на столе. Перед Риском шел Маркус, пожилой дворецкий. Он остановился и на втором звонке поднял трубку.

– Резиденция Эшеров.

Рикс уже было прошел, когда Маркус сказал:

– Прошу прощения, мисс, но я не обязан докладывать о ваших звонках членам семьи. – И он начал опускать трубку.

Дочь Дунстана, подумал Рикс. Внезапно он повернулся и схватил трубку раньше, чем Маркус успел ее положить.

– Я отвечу, – тихо произнес он, а затем в трубку сказал: – Говорит Рикс Эшер. Почему вы постоянно беспокоите мою семью?

На другом конце линии изумленно молчали.

– Ну? – настаивал Рикс. – Так я слушаю.

– Прошу прощения, – сказала женский голос с мягким южным акцентом. – Я не ожидала, что к телефону подойдет Эшер.

– Я сам разберусь, – сказал Рикс Маркусу, и старик потихоньку поплелся прочь. – Чем я могу вам помочь, мисс Дунстан? – спросил он, когда Маркус ушел.

– Я удивлена тем, что вы меня знаете. Вы ведь жили вдали от Эшерленда семь или восемь лет, не так ли?

– Уверен, что вы звоните сюда не затем, чтобы спросить обо мне. Вы ведь знаете, что существует закон, запрещающий беспокоить людей по телефону.

– Все, что я хочу узнать, это ответ на один вопрос: как состояние Уолена Эшера?

– Его состояние? О чем вы говорите? Мой отец в полном порядке.

– Странно это слышать, – сказала она, – особенно, если учесть, что Уолен Эшер не был на заводе почти два месяца, а «Кадиллак», нанятый доктором Фрэнсисом из Бостона, ездит к вам три-четыре раза в неделю. Доктор Фрэнсис специалист по болезням клеток. Если Уолен Эшер здоров, то кто тогда болен?

Брось трубку, сказал он себе. Но, уже опуская трубку на рычаги, он понял выгоду сложившейся ситуации. Это была дочь человека, который шесть лет работает над историей Эшеров. Ей нужна информация. Риксу тоже нужна информация. Такой случай может больше не представиться.

– Можем ли мы где-нибудь встретиться? – тихо спросил он.

Опять возникла осторожная пауза.

– Решайте скорей. Я дьявольски рискую.

– Кафе «Широкий лист», – сказала она. – В Фокстоне. Можете вы встретиться со мной сегодня днем?

– Если меня не будет к трем, я не приду. До свидания.

Он положил трубку на рычаг и мгновенно почувствовал укол совести. Собирается ли он предать семейные интересы или это просто холодный практицизм? Информация о состоянии Уолена может оказаться ключом, в котором он нуждается, чтобы приблизиться к Уилеру Дунстану и узнать, как сильно тот продвинулся в работе над книгой и когда она будет закончена. Он хотел посмотреть на рукопись, и если для этого придется выдать что-то, что рано или поздно все равно всплывет, то так тому и быть.

Проходя мимо двери Буна, он услышал плач Паддинг. Бун ругался приглушенным, грубым голосом, а затем он услышал короткий шлепок удара ремня по телу.

Ублюдок, мрачно подумал Рикс. Бун надеялся вознаградить себя в один из этих дней, и Рикс страстно желал оказаться в этот момент рядом, чтобы посмотреть, как это произойдет.

О чем там говорила Паддинг, спрашивал Рикс себя. Что-то об агентстве Буна? Может, это агентство совсем не то, чем кажется, думал он. И, может, это будет полезно выяснить.

Звук следующего удара заставил его вздрогнуть. Он потянулся к дверной ручке, намереваясь прекратить избиение, но внезапно перед ним возник блестящий круг с головой ревущего льва, и он не посмел к нему притронуться. В следующее мгновение круг снова пропал.

Это было что-то в Лоджии, подумал он. Но что? Ручка двери? Какой двери, и куда она вела?

Сплошные тени, спрятанные в прошлом.

Он отдернул руку и пошел дальше.


предыдущая глава | Участь Эшеров | cледующая глава