Глава 10

Март 1875 – «Хартс Лэндинг».

Она почувствовала, что он изменился. Он стоял по другую сторону ограды, опираясь на перила и внимательно глядел на нее. Огонек повела в его сторону ушами и тихонько заржала.

Трехлетняя кобыла огненного цвета с крепкими, развитыми мускулами, рысью пересекла загон, направляясь к своему хозяину. Она ткнулась в его плечо мягкой мордой, словно прося, чтобы он погладил ее по шее. Она давно забыла тот ужасный момент почти год назад, когда его лассо стянуло ее шею. Сейчас она смотрела на него доверчивыми глазами, прислушиваясь к его успокаивающему голосу, пока он почесывал лошадь.

– Рори, это правда?

Он отвернулся от рыжей кобылы и смотрел, как Бренетта подбегает к нему.

– Это правда? – снова спросила она. – Ты действительно уезжаешь?

– Да, это так.

– Но почему?

Рори молча смотрел на нее, стараясь запечатлеть в памяти ее образ, чтобы сохранить его на месяцы, а может быть, и годы предстоящей разлуки. В свои почти двенадцать лет, Бренетта была тощей, как жердь, почти бесформенной под мешковатыми брюками, которые она носила по-прежнему. Начинающие развиваться груди скрывались под просторной рубашкой. Видавшая виды шляпа тщетно пыталась спрятать от солнца густо усыпанный веснушками нос. Он улыбнулся, подумав, как сильно ему будет не хватать ее постоянных надоедливых просьб поехать с ним, куда бы он ни отправлялся, прокатиться на Огоньке, сделать это, увидеть то…

– Я еду, потому что этого хочет твой отец, – ответил Рори, поворачиваясь лицом к кобыле.

Бренетта дотронулась до его локтя.

– Но ты не хочешь ехать в Нью-Йорк, не так ли?

Минуту он молчал. Нет, он не хотел ехать; он не хотел покидать свой дом, друзей, эту землю. Но после всего, что Брент Латтимер сделал для него, как он мог отказать ему? Здесь с ним всегда обходились, как с родным сыном. Его обучали, поддерживали, воспитывали как равного себе. Они ни разу ни слова не сказали против его отца, ни до, ни после его смерти. Фактически, они считали его настоящим другом, который погиб, спасая их дочь. Поэтому, если Брент хотел, чтобы он ехал в Нью-Йорк обучаться банковскому делу, посмотреть другую жизнь, он согласен. И сделает все от него зависящее, чтобы добиться наилучших успехов. Поглаживая Огонька по носу, Рори ответил:

– Я буду скучать по тебе, малышка. И буду скучать по Огоньку.

Бренетта протянула руку и тоже погладила лошадь, морща в задумчивости лоб.

– Ты не создан для того, чтобы запирать себя в клетке, Рори.

– Как и Огонек, но посмотри, какая довольная она сейчас. Я хочу, чтобы ты взяла ее, Нетта. Ты будешь заботиться о ней, любить ее так же, как я?

– Я? О, Рори, ты правда хочешь, чтобы я взяла ее?

– Она твоя, – ответил он. – Хорошенько присматривай за ней.

Он пошел прочь, оставляя возбужденную Бренетту, скользнувшую через ограду, наедине с ее новым другом. Сунув руки в карманы, Рори быстро подошел к амбару, оседлал лошадь и поскакал в направлении Индиан Бутте.

Невысокие зеленые побеги храбро пробивались сквозь обуглившуюся землю, обещая в скором времени скрыть опустошение, что оставил после себя пожар прошлой осенью. К счастью, тогда вовремя хлынул ливень, предотвратив уничтожение более сотен акров земли. Пастбищные угодья остались целы, но часть скота, попавшая в западню каньона, там и погибла.

Рори подъехал к месту, где они нашли его отца. Гарви умер ужасной смертью, и Рори старался не вспоминать этого. Он даже не понимал, почему вообще приехал сюда, чувствуя только, что ему необходимо сделать это перед отъездом. Он остановился среди пустынного пейзажа, сел на корточки, отдыхая.

Последние полгода для Рори были очень трудными. Он боролся с чувством вины, словно каким-то образом подтолкнув к смерти отца. Если бы только он выражал больше понимания, терпения, помощи, больше… чего-то еще. Слезы медленно скатывались по его смуглым щекам. Отец погиб, спасая жизнь Бренетты. Он пришел только ради нее. Неужели он умер, так и не узнав, как сильно Рори любил его?

Как он мог знать об этом? Даже себе Рори отказывался признать любовь к отцу.

– О, па, мне жаль. Мне так жаль, что я не понял этого вовремя.

Тихонько покачиваясь, Тейлор баюкала малыша. Юному Карлтону Дэвиду Мартину Латтимеру было уже почти шесть месяцев. Ему дали второе имя отца – Карлтон, и первые имена обоих дедушек. Имя казалось ужасно длинным для столь крохотного малыша, но Тейлор с уверенностью знала, что он вырастет до нужных размеров. Сейчас, наблюдая, как ребенок жадно сосет грудь, она не была так уверена. Она не могла больше притворяться. С Карлтоном что-то неладное.

Оторвав взгляд от него, Тейлор с трудом удерживала слезы. Как ей сказать Бренту? Он так гордится сыном. Пропустив развитие Бренетты, и увидев ее лишь в полтора года, сейчас Брент был очарован буквально всем, что делал этот крошечный Латтимер. Как она могла высказать свои подозрения, что маленький Карл слепой?

Удовлетворив свой аппетит, малыш выпустил сосок и довольно зачмокал. Его глаза, такой же темной синевы, что и ее, пристально смотрели вверх, и Тейлор пыталась притвориться, что он смотрит на нее.

– О, пожалуйста, увидь меня, Карлтон, – прошептала она. – Пожалуйста, увидь меня.

Ингрид поставила перед отцом тарелку, потом положила себе. Она знала, что не сможет проглотить ни кусочка; ее желудок словно связали миллионы узелков.

Она села напротив и наблюдала, как Джейк уплетал печенье с густым кремом, в то время, как она катала вилкой свою порцию.

– Па.

– Да?

– Мне надо поговорить с тобой, па.

– Так говори, – пробормотал он с набитым ртом. Ингрид судорожно глотнула и быстро произнесла:

– Па, я выхожу замуж.

Он уставился на нее, крем застыл в уголках рта.

– Ты собираешься выйти замуж?

Ингрид попыталась воспринять его слова как оскорбление.

– Ты думал, что никто не посватается ко мне?

Глаза Джейка Хансона сузились, пока он отодвинул от себя тарелку.

– Хочешь еще? – нервно спросила Ингрид, порыв ее храбрости улетучился.

– Кто он, и когда ты виделась с ним, так что он даже смог сделать тебе предложение?

Ингрид вскочила и начала убирать со стола, боясь взглянуть на отца. Она не могла отступать, так как пообещала Тобиасу, что именно сегодня скажет отцу.

– Я… я встретилась с ним в прошлом году в Бойсе. Он – работник на ранчо; нет, он – управляющий ранчо. Это ведь очень ответственная должность, правда? Возможно, когда-нибудь у него появится собственное имение. Я думаю, он понравится тебе, если ты получше узнаешь его.

Она осторожно взглянула на отца. Он тщательно засовывал за щеку щепотку табака, откинувшись на стуле.

– Как его зовут, дочка?

Она больше не могла уклоняться. Ингрид повернулась к нему, расправив хрупкие плечи, храбро вздернув подбородок; в ее глазах сверкнула независимость.

– Тобиас Леви, – четко произнесла она.

Не сводя с нее глаз, Джейк сплюнул табачную жвачку на пол. Лицо его оставалось твердым, как гранит, и Ингрид с уверенностью поняла, что сердце его изо льда, настолько холодным стал его взгляд. Ее отец всегда был человеком грубым и вульгарным, но она никогда не боялась его. До этого момента.

Наклоня стул вперед, Джейк встал. Он подошел к двери, открыл ее, потом повернулся и еще раз взглянул на дочь.

– Может ты и не шлюха, насколько я знаю…

– Па! Я никогда…

– …но ты никогда не выйдешь замуж за еврея. Даже, если мне придется держать тебя на цепи, как бешеную собаку. Нет, если бы у меня была бешеная собака, я пристрелил бы ее. А сейчас не смей выходить из дома до тех пор, пока я не вернусь. Ты слышишь меня, дочь?

Корова сломала шею, упав в овраг, и теленок вопил от голода, когда Тобиас нашел его. Для теленка лучший шанс выжить, – фактически, его единственный шанс, – оставался в том случае, если Тобиас возьмет его с собой домой. Там они могли бы попытаться поместить его к какой-нибудь корове, заставить принять ее еще одного детеныша, а если не удастся, то кормить его с рук.

Тобиас обхватил теленка и поднял его на лошадь, положив поперек седла, прежде, чем сесть самому.

– Еврей!

Он быстро обернулся и увидел перед собой Джейка. Тобиас не удивился. Он весь день ожидал этого визита.

– Мне следует пристрелить тебя, грязный сукин сын. Я говорил, что тебе лучше держать свои вонючие лапы подальше от моей дочери.

– Мистер Хансон, я люблю…

– Заткни свою пасть, Леви, или я заткну ее за тебя.

Тобиас пристально смотрел на громадного мужчину, стараясь предугадать, что же сказать, чтобы образумить его. Но понял, – это все бесполезно. Он повернулся к лошади, собираясь сесть в седло и уехать, не тратя лишних слов.

Приклад ружья треснул, когда Джейк со всей силы опустил его на голову Тобиаса. Он упал навзничь, не чувствуя второго удара, распоровшего ему плечо.

Брент нашел его на следующий день. Сначала он думал, что парень мертв. Земля вокруг него потемнела от крови. Лицо было ужасным синевато-белым с фиолетовыми кругами под глазами. Очевидно, пару раз он приходил в себя, так как короткий кровавый след указывал на то, что он пытался ползти вперед.

– Боже! Что произошло? – пробормотал Брент, опускаясь на колени возле друга. Он начал приподнимать его за плечи, но болезненный стон Тобиаса, почувствовавшего тошнотворную боль в плече и предплечье, остановил его.

С помощью двух работников Брент соорудил носилки, и они перенесли Тобиаса на ранчо. Тейлор поместила его в комнате рядом со своей. Пока Рори бегал за доктором, они постарались устроить его как можно удобнее. Потом им оставалось только ждать.

Ингрид механически бросала цыплятам корм, даже не замечая их. На прошлой недели ей удалось дважды ускользнуть из дома, но Тобиас не появился в их условном месте встреч, и не было никаких признаков, что он был там. Возможно, она не волновалась бы так сильно, если бы ее отец не стал внезапно таким равнодушным. Он не упоминал ни имени Тобиаса, ни ее планов выйти за него замуж. С каждой минутой ее охватывала все большая уверенность, что с Тобиасом случилось что-то ужасное.

Ингрид резким движением запустила в цыплят миску с кормом, вызвав громкий протестующий писк и шум хлопающий крыльев. Решено, она не собирается больше ждать здесь.

Отец уехал примерно полчаса назад и не вернется в течение часа или даже больше. Ей вполне хватит времени съездить в «Хартс Лэндинг» и узнать, что произошло.

Так как в доме не было другого седла, Ингрид неуклюже соскользнула с забора на широкую спину лошади. Было трудно охватить ее бока ногами из-за сбившейся юбки, но она все же пустила лошадь галопом, крепко впившись ей в гриву.

Бренетта с Карлтоном сидели на полу. Малыш улыбался ей, пока она помогала ему вставать; маленькие ножки распрямились и снова сгибались под ним. Девочка с трудом верила, что он – слепой, хотя врач и сказал это родителям. Доктор предложил, чтобы ребенка, когда он подрастет, посмотрели специалисты. Это была единственная надежда, которую он смог дать им.

– Бедный Карл, – сказала ему Бренетта. – Ты не можешь увидеть, как красив мир.

Он рассмеялся, услышав ее голос, и она засмеялась в ответ. Его жизнерадостность была заразительной.

– Пошли. Давай погуляем. Я покажу тебе свою новую лошадь. Мне дал ее Рори. Ее зовут «Огонек», потому что она такая рыжая и сверкающая, что кажется огненной.

Посадив ребенка на бедро, Бренетта вышла из дома в направлении к загону. Огонек увидела ее приближение и подошла к ограде. Она потянулась было обнюхать Карлтона, но удивленный крик малыша испугал ее, и она отбежала назад.

– Карл, это – Огонек. Она не обидит тебя. Иди сюда, Огонек, и познакомься с моим братиком. Подойди, девочка. Все хорошо. Иди сюда.

Огонек осторожно шагнула вперед, поводя ушами. Бренетта взяла маленькую ручку Карлтона и погладила ею морду Огонька.

– Когда-нибудь ты будешь скакать на лошади, такой, как эта, Карл, если тебе повезет, – пообещала Бренетта. – Когда-нибудь, когда ты сможешь видеть.

Огонек резко вскинула голову и с тихим ржанием устремилась к противоположной стороне загона. Бренетта посмотрела в том направлении и увидела Рори, легким шагом направляющегося к ним. Казалось, Огонек дрожит от нетерпения, зовя его. Сердце Бренетты упало.

Огонек никогда не станет действительно моей, подумала она.

Тобиас пошевелился, и боль огромным кинжалом впилась в голову, руку и отдалась в позвоночнике. Врач привел в порядок руку и перебинтовал вывихнутое плечо. Понадобилось двадцать пять стежков, чтобы закрыть рваную рану на голове. Тобиас осторожно открыл глаза. Свет, льющийся из окна, причинял боль, но он упорно держал их открытыми.

– Как ты себя сегодня чувствуешь, Тобиас? – спросила Тейлор, склоняясь над ним.

– Лучше, – стиснув зубы, ответил он.

Каждый раз, когда он просыпался, Тейлор была здесь. Интересно, подумал он, спит ли она вообще когда-нибудь. Раньше – это было вчера, или позавчера? – Брент тоже сидел рядом. Он попытался узнать у Тобиаса, что произошло, но Тобиас симулировал полное незнание. Не мог же он сказать им, что отец Ингрид старался убить его. Это – его личное дело, и он сам позаботится о нем.

– Как ты думаешь, ты сможешь что-нибудь съесть? – спросила Тейлор.

– Да, я постараюсь.

Врач сказал, что пройдет несколько месяцев, пока полностью заживут рука и плечо, но он не собирался долго оставаться прикованным к постели. И ему надо увидеть Ингрид. Он должен дать ей знать, что любит ее и что не по своей воле не приходит к ней.

Ингрид почти свалилась с седла, оставив лошадь перед домом. Придерживая юбки, она стремглав взбежала по лестнице и постучала в дверь. Никто не отозвался, и она постучала еще раз.

– Привет, Ингрид.

Она резко обернулась и увидела перед собой Бренетту и смуглого юношу примерно ее возраста с широкими плечами и понимающим взглядом.

– Нетта, где Тобиас? – выпалила Ингрид.

– Тобиас? – эхом отозвалась Бренетта. – Как, он наверху. Я думала, что ты знаешь… Ох! – закончила она, заметив выражение лица Ингрид, и до нее дошло, в чем дело. – Пойдем. Я отведу тебя к нему.

Бренетта передала Карлтона Рори, попросила отнести малыша в детскую за нее, взяла Ингрид за руку и повела в дом. Они поднялись по лестнице, и Бренетта остановилась перед дверью, за которой Ингрид помогала Тейлор произвести на свет Карлтона. Она тихонько постучала.

– Кто там?

– Это я, мама. Здесь кое-кто хочет повидать Тобиаса.

– Он не спит. Входите.

И только в этот момент Ингрид полностью уверилась, что с Тобиасом действительно что-то случилось. Она боялась зайти в комнату, испугавшись того, что увидит там.

Тейлор, заметив, что их гостья, ни кто иной, как Ингрид Хансон, удивленно приподняла изогнутые черные брови. Тобиас и Ингрид? Святые небеса! Не удивительно, что девушка так боится, что ее отец узнает правду. Брент передал ей колкие выражения Джейка по поводу Тобиаса.

– Входи, Ингрид. Тобиас, посмотри, кто пришел.

Она заметила, как взволнованные глаза девушки метнулись к кровати и поняла, что сбылись самые худшие опасения Ингрид, когда она увидела молодого человека.

– О, Тобиас, – крикнула Ингрид, опускаясь на колени возле кровати. – Что случилось?

– Так, всего лишь несчастный случай. Все будет нормально.

– Как он мог поступить так? – она тихо заплакала, уткнувшись в его здоровое правое плечо.

Тейлор заметила, как Тобиас быстро взглянул на нее и начала все понимать. Это сделал с ним Джейк Хансон. Тобиас молча просил ее не сообщать никому то, что она узнала.

– Простите меня, – сказала Тейлор, откладывая в сторону вышивание. – Сейчас, когда здесь Ингрид, чтобы присмотреть за тобой, то я проверю, как там Карл.

Тобиаса обрадовало, что она поняла его просьбу. Он был уверен в доверии Тейлор. Его взгляд снова вернулся к Ингрид.

– Я счастлив, что ты пришла, – сказал он ей.

– Я должна была. Я знала, что произошло что-то страшное раз ты не показываешься. О, Тобиас, мне так стыдно за него.

Она заплакала, и Тобиас, протянув руку, похлопал ее по спине.

– Но со мной все в порядке, Ингрид, и мы поженимся. Не плачь, любимая.

Ингрид оторвала от его плеча залитое слезами лицо.

– Я не вернусь туда, – с жаром поклялась она. – Я никогда не вернусь туда. Я останусь здесь с тобой. Я достаточно взрослая, чтобы решать, что я хочу, а что – нет.

– Ну, хорошо. Хорошо. Мы поженимся прямо сейчас. Никто не заставит тебя уезжать.

Брент ждал, когда он придет. С того момента, как Тобиас и Ингрид сказали ему, что собираются пожениться, он понял, что Джейк обязательно появится. Он также догадался, что произошло с Тобиасом, и от гнева кровь кипела в жилах Брента.

– Не трудитесь спускаться, Хансон. Вы не пробудете здесь долго, – сказал с крыльца Брент.

– Я приехал за своей дочкой. Где она?

– Наверху. Со своим будущим мужем.

Джейк переменил в седле положение своего громадного тела.

– А ну-ка пришлите ее ко мне, Латтимер. Вы не имеете права утаивать от человека его родственников.

– Я имею полное право приказать человеку, пытавшемуся совершить убийство, убираться с моей земли.

Рука Джейка потянулась к ружью.

– Не делай этого, Хансон, – предупредил Брент. – Ты умрешь прежде, чем успеешь прицелиться.

Джейк проследил за взглядом Брента. Из-за дома вышел Рори с ружьем наготове. Два человека подходили к нему от амбара, направляя стволы ружей прямо на него. Краем глаза он мог заметить и других. Джейк убрал руку с приклада.

– На этот раз ты выиграл, Латтимер. Но я не прощу тебе этого. Ты не всегда будешь так подготовлен. Когда-нибудь мы встретимся, вдвоем – только ты и я.

Брент кивнул. Он был уверен, что Джейк говорит серьезно.

– Ты помог погубить мою дочь, и ты ответишь за это.

Интересно, подумал Брент, действительно ли Джейка так волнует судьба Ингрид.

– Если это как-то поможет, – сказал он, – судья зарегистрирует их брак как можно скорее.

Джейк дернул поводья.

– Никому это не поможет, – прорычал он и галопом рванулся прочь.

Брент провожал его взглядом, пока он не скрылся из вида.

– Спасибо, парни, – сказал он, оглядываясь на остальных. – Думаю, мы последний раз видели его в «Хартс Лэндинг».

Завтра уезжает Рори. Она не увидит его долго, очень долго. Уже сейчас Бренетта чувствовала себя покинутой и одинокой.

Они молча ехали верхом. Бренетта впереди, указывая путь. Она понимала, что Рори хотел знать, куда они направляются, но он ни разу не спросил об этом. Когда они, наконец, остановились, и Бренетта нашла нужное место, Рори вопросительно взглянул на нее.

Она ослабила подпругу и спрыгнула с лошади.

– Рори, надеюсь ты поймешь меня, и еще, надеюсь, не рассердишься. – Она стянула седло со спины Огонька. – Огонек никогда не будет принадлежать никому, кроме тебя, и если я попытаюсь удержать ее, она скончается в своем загоне. Ее место на свободе или рядом с тобой. – Бренетта сняла уздечку. – Совсем как и ты, Рори. Твое место здесь, в «Хартс Лэндинг». Ты не принадлежишь этому закрытому городу. Я не могу помешать этому, но я могу помочь ей.

Быстро повернувшись, Бренетта стегнула Огонька по крупу и пронзительно крикнула. Вздрогнув, Огонек отпрыгнула вперед. Она колебалась только мгновение, пока не услышала команду Рори «ху-а». Потом перешла на галоп, стремительно уносясь прочь.

Бренетта подождала, пока она скрылась из вида, и повернулась к Рори. Он смотрел на нее странным пристальным взглядом, и она неуютно поежилась, усомнившись в правильности сделанного.

Казалось, черные глаза Рори проникали в самую глубь, потом он неожиданно улыбнулся.

– Спасибо, малышка. Ты понимаешь гораздо больше, чем я думал. Когда-нибудь мы снова поймаем ее, ты и я, и она будет принадлежать нам обоим.

Он протянул руку, посадил ее на лошадь позади себя, и они направились к дому.