на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава четвертая

Амиклы

Пентекостер прошелся вдоль строя солдат обеих эномотий и, глядя в их напряженные лица, произнес:

– Сейчас вы принесете клятву на верность своим собратьям, чтобы того, что случилось с вами сегодня, больше никогда не повторилось. Запомните – спартанцы не могут проиграть битву и остаться в живых. Они могут либо победить, либо погибнуть. И ваша победа всегда зависит от ваших товарищей.

Остановившись, он обернулся лицом ко всем.

– Гисандр и Деметрий, займите свое место на правом крае первой шеренги. Теперь при любом построении вы должны стоять там.

А когда они оба выполнили это приказание, пентекостер отошел от строя на пять шагов и повысил голос, хотя он и без того гремел над полем.

– Сначала выслушайте, а затем повторяйте за мной слова клятвы.

И Креонт произнес короткую клятву, в которой говорилось, что отныне и до самой смерти во имя Спарты они должны быть одной семьей, помогать друг другу, как в бою, так и в мирной жизни. Разделять между собой все имущество, ведь теперь для них нет никакой разницы между своим и чужим. А жизни их всецело принадлежат родине.

Повторяя слова, которые чеканил пентекостер и которые сами собой отливались в объемные медные буквы, навсегда впечатываясь в память спецназовца, Тарас испытывал заслуженную гордость. В первом же учебном бою ему удалось привлечь внимание командира, добиться повышения. Как ни крути, а он теперь был не просто новобранец, а командир эномотии. Пусть и самого малого подразделения, но из них строились все большие, а в конечном итоге и все спартанское войско. Так что он уже мог себя чувствовать важной боевой единицей.

«Это что же получается, выходит, я теперь лейтенанта получил, – вдруг подумал Тарас, подсчитав количество людей, которыми придется командовать, – неплохо для начала. Жаль только, что здесь за звание никаких дополнительных выплат не полагается. Денег-то все равно нет».

Однако эти меркантильные соображения быстро оттеснила гордость за свои достижения. Стоя в строю самой сильной армии во всей Греции, Тарас поневоле проникся общим духом победителей, который после клятвы вновь вселился в души только что «разгромленного войска». И у него на миг возникло чувство: пусти их командир сейчас в новую атаку, они обязательно смели бы солдат Теламона с холма и захватили его.

Но в этот день спартиаты больше не штурмовали холм. Зато дрались друг с другом в поединках, а потом в строю своих подразделений до тех пор, пока жаркий полдень не сменился раскаленным днем, а день не начал клониться к вечеру. Лишь после этого Креонт разрешил своим войскам прекратить упражнения и приказал новоиспеченным командирам отвести их в здание сесситии, чтобы поесть и отдохнуть.

Отдав копья и щиты илотам, до города обе эномотии маршировали вместе, и Гисандр не мог не разглядеть на физиономии Деметрия завистливой ухмылки. Тот хоть и стал командиром, но вторым по значению после своего более удачливого соперника. А для самолюбивого Деметрия, уже несколько лет помыкавшего своими соплеменниками, это было не полное счастье. Он привык быть только первым. Но поделать ничего не мог, ведь так решили боги и пентекостер.

Сложив оружие в нише и выгнав на солнцепек илотов, спартиаты расселись по скамейкам за уже накрытым к их приходу столом. А Креонт, крикнув повару, чтобы тот нес быстрее главное блюдо, торжественно произнес:

– Сегодня вы отведаете особенное блюдо. То, что настоящие спартанцы любят больше всего. Теперь вы воины, и вам дозволено это есть.

Услышав слова командира, Тарас, напившийся воды и уже жадно поглощавший хлеб с теплыми овощами, немного напрягся. Видимо, речь шла о «черной похлебке». И он не ошибся.

Повар, невысокий мужичонка в простом сером гиматии принес в общий зал, наполненный запахами потных тел, огромную кастрюлю. Открыв ее, он осторожно, чтобы не пролить ни одной капли драгоценного содержимого, налил деревянным черпаком несколько мисок и роздал их ближним спартиатам, а те передали сидящим в конце стола. Скоро очередь дошла и до Гисандра. Он взял свою глиняную миску и с осторожностью посмотрел на содержимое, принюхался.

Это была теплая бурая похлебка, отдаленно напоминавшая по цвету наваристый борщ, но от нее пахло совсем иначе. Да и плавающих овощей Тарас в ней не заметил: ни лучинки, ни капустки, ни картошки. Только бурая жижа и какая-то трава.

В нерешительности Тарас осмотрелся по сторонам. Остальные были менее осторожны. Многие уже ели «черную похлебку» за обе щеки, но были и такие, которые с трудом поглощали содержимое. Тарас поймал на себе изучающий взгляд пентекостера. Стараясь не обращать внимания на резкий запах, он отхлебнул из миски и едва не выплюнул все обратно. Вкус был омерзительный, напоминавший смесь крови с уксусом. Но на него смотрели со всех сторон, и он заставил себя проглотить это варево, считавшееся деликатесом для настоящих спартанцев. Поморщившись, Гисандр даже выдавил улыбку на своем лице. Его желудок за время обучения в лагере тоже прошел школу на выживание, а потому хоть и помучался немного, но выдержал.

– А теперь, когда вы вкусили пищи богов, – поднял Креонт свой наполненный кратер, – выпьем вина за вашего нового командира.

– Поздравляю, Гисандр, – похвалил от души Эгор, отпивая вина, – мы все думали, что командиром выберут тебя.

– Это точно, – поддакнул Архелон.

– Деметрию тоже повезло, – вставил слово Халкидид, – но он решил избавиться от нас, променяв на других.

– Для вас двоих в одной эномотии места не нашлось, – поучаствовал в разговоре Тимофей, решив наладить отношения с новым командиром.

«И то правда, – обрадовался Гисандр, оглядываясь вокруг в поисках отсутствующего Деметрия, но видел только его прежних друзей, оставшихся без вожака, – теперь он хотя бы не будет мозолить мне глаза своим видом во время еды».

Этот вечер прошел веселее, чем вчерашний. Тело его было измождено, а кое-где имелись синяки и кровопотеки, но по сравнению с тем незадачливым парнем, которому свернули шею в первом же бою, ему повезло. И Тарас возвращался домой в компании друзей уже немного отдохнувшим от сегодняшних боев и тренировок.

А на следующее утро началась настоящая служба. Их гоняли в хвост и в гриву. После многочасовых поединков один на один они регулярно бились в строю своих эномотий. А чуть позже стали практиковать и «генеральные сражения» в составе лоха, где уже пентекостериям приходилось мериться силами. Пока все время побеждал Теламон, поскольку в его отряде служили опытные бойцы, а Креонт натаскивал молодежь. Но и его волчатам удавалось то и дело потрепать заслуженных вояк. С каждым разом они кусались все больнее.

Так, похоже, было во всех подразделениях, где молодежь составляла половину. Впрочем, в душе Тарас одобрял такую подготовку. У кого еще научиться, как не у зрелых воинов? А лучших учителей ближнего боя, чем спартанцы, было не придумать. Они сразу ему вдолбили, что учение – процесс активный. И мало что объясняли, а если делали это, то всего лишь один раз. Все остальное ты должен был понимать по ходу. Не успел – погиб. Твои проблемы. Но если выжил, то становился равным среди лучших.

Несколько раз за это время Тарас видел воочию и своего «верховного» командира – лохага по имени Хрисид. Но тот появлялся не каждый день, а лишь на крупных боях, чтобы проследить за слаженностью действий своего лоха. А кроме того, принимал участия в марш-бросках, во время которых лох Хрисида преодолевал за день до тридцати километров в полном вооружении. Бегали так, что илоты даже без амуниции за ними не успевали. Иногда приходилось прыгать и по горам, тренируя обходные маневры.

Так прошло несколько месяцев, за которые Тарас превратился из вчерашнего эфеба во вполне зрелого новобранца. Он отлично владел мечом, копьем и щитом. Бился в одиночку и в строю, а также командовал своим подразделением на марше и в пылу атаки. Но чтобы считаться настоящим воином, не хватало только боевого опыта. Среди «старослужащих» солдат, которым было от двадцати пяти и выше, ходили слухи о скорой войне с Аргосом из-за небольшой спорной территории. Она называлась Кинурия и находилась на северной границе страны, всего в нескольких переходах от Пелланы.

Армия Спарты была всегда готова к бою. И война могла начаться в любой момент. Но для этого, как выяснилось, сначала народное собрание вместе с эфорами и царями должно было принять решение об объявлении войны. А этого пока не происходило, хотя слухи крепли.

Однажды вечером, ближе к концу сесситии, проходившей уже вполне раскованно, – спартиаты ели, пили, смеялись и шутили как обычно, отдавая дань армейскому юмору, – пентекостер положил руку на плечо стоявшему у дверей Гисандру. И, подождав, пока все выйдут, сказал, став неожиданно серьезным:

– Гисандр, скоро мы начинаем войну. – И, подождав, пока тот осознает новость, продолжил: – Но это еще не объявлено. Завтра утром ты возьмешь половину своей эномотии и отправишься в Амиклы к Леонту, нашему полемарху, с посланием. А обратно вернешься тогда, когда он тебе разрешит. Либо с новым посланием, либо вместе с войском, которое он приведет. А до тех пор будешь находиться в Амиклах и подчиняться его приказам.

– Все исполню, – поклонился Тарас.

– Завтра на рассвете будь здесь вместе со своими людьми. Получишь послание к Леонту, за которое отвечаешь головой. А теперь иди, отдыхай, ты свободен.

Выйдя на улицу, Тарас окликнул еще не разошедшихся спартиатов и приказал пятнадцати из них быть утром у здания сесситий в полном вооружении.

– Мы отправляемся в небольшой тренировочный поход, – скупо пояснил он свое приказание.

– А что случилось? – все же поинтересовался Архелон, выпивший сегодня на глоток вина больше, чем следовало.

– Завтра и узнаешь, – осадил его Тарас, внезапно став серьезным оттого, что впервые затевалось нечто важное. Если Креонт не пошутил над ним, а на это было не похоже, то скоро предстояла настоящая война. Но начиналась она уже с завтрашнего утра, когда следовало доставить какое-то сообщение военачальнику.

Однако по дороге домой Тарас повеселел. Эта оказия выпала очень кстати, ведь в Амиклах жила Елена, которая приглянулась ему еще на Гимнопедиях. Конечно, обещание жениться висело над ним, как дамоклов меч, но и без него девушка Тарасу запала в душу. Она была прямой, жизнерадостной, но не такой навязчивой, как Гелона, победившая ее в борьбе. «Надо будет улучить минутку и наведаться в гости, – подумал новоиспеченный командир эномотии, – разыскать девушку и познакомиться поближе. Вдруг повезет и она меня еще не забыла».

Правда, вспомнив о том, кем служит ее отец, Тарас немного погрустнел. Закрутить без последствий легкий роман с дочкой некоего Автония, который учил эфебов биться на мечах, представлялось маловероятным. Могли отрубить самое дорогое. «Но, с другой стороны, – подумал Тарас, – я же с самыми чистыми намерениями. Папаша приказал жениться, надо выполнять. Да и холостяков здесь не уважают. А то ведь ушлют на войну, а там одни боги знают, что случится».

Вернувшись домой по темной дороге, которую освещала только луна, Тарас разделся при помощи своего управляющего и завалился спать. Ежедневные физические нагрузки выматывали, но способствовали хорошему сну.

На следующее утро пятнадцать спартиатов, облаченных в доспехи и шлемы с красными гребнями, не считая еще пятнадцати оруженосцев, стояли, выстроившись в две шеренги у здания сесситий. Тарас, некоторое время назад определившийся, что на роль его оруженосца больше подходит Этокл – не такой умный, – был шестнадцатым. Здание сесситий иногда использовалось пентекостером для совещаний. Был в Пеллане и «штаб армии», как его называл Тарас, – небольшое, но помпезное здание с многочисленными колоннами у входа, в западной части города, – но туда его приглашали не часто. Не того уровня был еще командир.

Несмотря на то что они собрались в указанный срок, Креонт не появлялся, а высившиеся у дверей охранники, которые здесь появлялись только по особым случаям, хранили молчание. И Тарас уже начал беспокоиться, не случилось ли за ночь чего-нибудь непредвиденного. Но в этот момент приземистая дверь со скрипом отворилась, и появившийся на пороге Креонт сделал ему знак приблизиться, а затем войти в здание.

Там, кроме него, Тарас обнаружил сидящими за столом еще двоих хорошо знакомых офицеров. Одним из них был Теламон, а другим сам Хрисид. Командир лоха выглядел невыспавшимся и усталым. На его бородатом скуластом лице явно читалось недовольство.

На столе дымило несколько огарков свечей и стоял кувшин с водой, а также плошка с сыром и оливками. «Да у них тут, похоже, военный совет был, – догадался Тарас, осмотревшись, – значит, Креонт не пошутил».

– Вот твое сообщение, – протянул ему пентекостер плоский предмет, заигравший в отблесках свечей.

Это была небольшая медная табличка, точнее две таблички, повернутые лицевой стороной внутрь и спаянные по краям, так что прочесть ее содержимое можно было, лишь поработав предварительно зубилом и молотком. Размерами она значительно уступала «документу на недвижимость» и едва закрывала ладонь.

– Отправляйся немедленно, – произнес Хрисид, – ты должен доставить ее не позднее, чем за трое суток.

– Но и не раньше, – добавил лохаг, напустив тумана.

– Все исполню, – ответил Тарас, прижав руку к груди, после того, как спрятал табличку под панцирь.

– Что делать после того, как доставишь ее в Амиклы, ты знаешь, – напутствовал его пентекостер, хлопнув по плечу.

Когда Тарас вновь оказался снаружи, то с жадностью вдохнул свежий воздух, – в помещении сесситий дышать было трудно от дыма свечей. И, осмотрев свое войско, отдал приказ выступать.

– Выдвигаемся на дорогу в сторону Спарты, – объявил он, а вспомнив, что Амикл требовалось достичь немного быстрее, чем позволяла пешая прогулка, добавил: – Бегом.

И встав во главе колонны, первым побежал вниз по центральной улице, ведущей к воротам. С того момента, как он оказался вне лагеря эфебов, ему, как и всем, было разрешено носить сандалии, что оказалось очень кстати. Как ни тренируй свои стопы, они все же мягче острых древесных иголок, сучков и камней, попадавшихся на проселочной дороге. Впрочем, через некоторое время дорога, которая шла от Пелланы вниз к долине Эврота, соединилась с мощеной «магистралью», выстроенной параллельно течению главной реки Спарты. И бежать по ней стало еще легче.

За первые часы этой пробежки спартиаты преодолели приличное расстояние, и Тарас был вынужден перейти на шаг, чтобы тащившие на себе щиты и копья оруженосцы смогли хотя бы приблизиться к своим хозяевам. Поскольку они, как ни старались, не поспевали за тренированными спартиатами.

– Привал, – разрешил остановку Тарас, увидев источник, бивший из небольшого холма у дороги, – пусть илоты догонят нас наконец. А то мы рискуем прибежать в Амиклы без оружия.

Хохот расположившихся вокруг воды спартиатов был ему ответом. Сняв шлем, Тарас уселся на придорожный камень и несколько минут разглядывал поросшие пахучими травами холмы, пока илоты, гремя оружием, не остановились рядом, чтобы перевести дух. Но никто из них не снимал с себя ношу, выжидательно поглядывая на командира эномотии. Даже раб, который тащил средней величины котел и мешок с вяленым мясом, из которого они должны были готовить похлебку в пути.

– Можете скинуть оружие и попить воды, – смилостивился Тарас, скользнув взглядом по изможденным лицам рабов. – Скоро мы побежим дальше.

Илоты с радостью опустили на траву щиты и копья, сгрудившись вокруг источника, где уже было свободно.

– Эти твари слабы и ленивы, как сонные мухи, – заметил Халкидид, подходя к разомлевшему Тарасу.

– Ты прав, – кивнул командир эномотии, – но ведь их никто не тренировал так, как нас. Они просто крестьяне.

– Если мы возьмем их на войну, – продолжал делиться сомнениями Халкидид, усаживаясь рядом, – то рискуем оказаться в нужный момент без своих копий.

– Ничего, – отмахнулся Тарас, – они уже бегают лучше, чем три месяца назад. Еще пара таких переходов, и они смогут удержаться за нами на должном расстоянии.

Халкидид промолчал, изучая фыркавших от удовольствия илотов, которые жадно пили воду, отталкивая друг друга от источника.

– Или мы будем носить свое оружие сами, – ухмыльнулся Тарас.

Посидев еще пару минут, он встал, заканчивая «перекур». Оглядел всех отдыхавших и громко объявил:

– Построиться. Бегом за мной.

И отряд вновь затрусил в сторону Спарты, которой они достигли утром второго дня. Пробегая мимо «отцовского» имения, Тарас невольно вспомнил про жаркие объятия Хилониды, но отогнал от себя эти мысли. Как ни крути, он собирался уже чуть ли не предложение делать, и надо было настраиваться на серьезный лад. Но это было не так просто – горячая рабыня никак не выходила из головы.

А вечером третьего дня отряд Гисандра был уже в Амиклах. Почему следовало прибыть не позже, но и не раньше назначенного срока, Тарас не знал, но и не особенно напрягался. В конец концов, не его это дело. Начальству виднее. А Гисандр, как командир эномотии, должен был всего лишь выполнить несложный приказ. После того, как они прошли быстрым шагом поворот на еще не забытый лагерь эфебов, дорога стала забирать круто вправо и вскоре вновь пошла в гору. Несколько часов они поднимались вверх. А когда за очередным холмом показались ворота крепости, чуть ли не единственной настоящей крепости в Спарте, с нормальными воротами и не совсем обвалившимися стенами, за которыми виднелось множество каменных зданий, Тарас смог расслабиться. Задание было почти выполнено. А до заката еще оставалась время, чтобы разыскать полемарха Леонта.

Еще на подходе к столице Тарасу бросилась в глаза резко возросшая активность – им постоянно попадались небольшие отряды вооруженных спартанцев, сновавшие по дороге в обе стороны. «Видимо, такие же, как мы, посланцы, – усмехнулся Тарас невольному сходству и даже пожалел правительство, – тяжело без спецсвязи, приходится гонцов рассылать во все концы страны».

А у самих Амикл, служивших, как выяснилось, едва ли не главной военной базой после Спарты, гонцы с охраной стали попадаться вдвое чаще. У ворот города, открытых по обыкновению, отряд Тараса впервые остановили, допросив, к кому он следует.

– Я ищу Леонта, полемарха третьей моры, – сообщил Тарас долговязому и жилистому, как многие спартанцы, охраннику.

– Третья мора стоит в лагере с северной стороны города, – объяснил охранник, внимательно изучив лицо Тараса, словно показавшееся ему подозрительным, но затем махнул рукой в сторону, – а сам полемарх живет в конце этой улицы. Дойдешь до рынка, а там спросишь.

– Ясно, – кивнул Тарас и, решив не задавать больше вопросов, проследовал в город со своим отрядом.

Дом военачальника он разыскал довольно быстро – приземистое двухэтажное строение, огороженное забором, примыкавшим задней стороной к небольшому полю, на котором состязались эфебы. И хотя Леонт находился в сесситии, узнав о сообщении, охрана немедленно разыскала его. Встреча состоялась без промедления прямо у дверей здания сесситий, которое было здесь немногим больше, чем в Пеллане, но таким же простым, без всяких колонн и архитектурных изысков.

– Меня зовут Гисандр, я командир первой эномотии, входящей в лох Хрисида. Он послал меня передать вам это, – поклонился Тарас, вынимая табличку и протягивая ее полемарху: бородатому широкоплечему воину, нос которого был проломлен мощным ударом, отчего делал его похожим на Книда, стоявшего позади Тараса в шеренге бойцов. На вид Леонту было лет сорок пять, и он казался зрелым воякой, каким и должен быть человек, управлявший шестой частью спартанского войска.

– Что мне теперь делать? – осведомился Тарас, когда полемарх, забрав табличку, спрятал ее в своей одежде.

– Оставайтесь пока здесь, – решил полемарх после коротких раздумий. – Обогнув город, ты найдешь с северной стороны мой лагерь. Там спросишь Этона, это мой помощник, он покажет, где тебе разместить своих солдат. Там будешь находиться со своими людьми до тех пор, пока я не отдам нового приказа.

Тарас молча поклонился, втайне радуясь тому, что задержится здесь на один, а может, и на несколько дней. Это давало ему шанс разыскать Елену. Как рассказал ему на одном из привалов Скиронт – боец, проходивший обучение в местном лагере и лично знававший отца Елены, – его дом должен был находиться в городе, недалеко от поля для занятий. И развернув свой отряд в сторону ворот, Тарас невольно обратил внимание на сражавшихся за забором эфебов. Неподалеку от них стояли двое взрослых воинов, молча взиравших на схватки своих подопечных.

– Эй, Скиронт, – окликнул на ходу бойца Тарас и, указав в сторону сражавшихся, спросил: – Это не твой учитель?

Скиронт повернул голову в указанном направлении и с первого взгляда узнал Автония, который учил эфебов биться на мечах.

– Да, это он. Вон тот, что стоит справа.

Тарас, немного замедлив шаг, присмотрелся к потенциальному тестю. Это был воин крепкого телосложения, но среднего роста и с такими накаченными плечами, что панцирь на нем едва сходился. Длинные волосы и борода, а в особенности шлем, не позволяли рассмотреть его лица, но во всей позе «учителя фехтования» ясно прослеживалось желание подавлять и ломать непокорных. Тарас немного напрягся, но решил, что каким бы крутым воякой ни был этот Автоний, он вряд ли откажется от перспективы породниться с сыном геронта. И решил сегодня же вечером, позаботившись о ночлеге и ужине, отправиться на поиски заветного дома.

Обратно они шли медленно, Тарас хотел получше рассмотреть город: когда еще здесь окажешься – неизвестно. Город был большой, едва ли меньше самой Спарты и такой же древний. Стоял он на естественном возвышении – плоских холмах, окруженных высокой крепостной стеной, настолько толстой, что на ней могли разойтись два воина в полном облачении, правда, без копья наперевес. На расстоянии примерно в сотню метров из нее вздымались прямоугольные полуразрушенные башни. По всему было видно, что оборонительные сооружения построены в незапамятные времена и с тех пор не обновлялись. Но запас прочности у них был еще приличный, и в случае осады Амиклы имели даже больше шансов устоять, чем Спарта.

Многочисленные каменные дома с островерхими крышами облепили улицы, расходившиеся в беспорядке от ворот, к которым возвращался сейчас отряд спартанцев из Пелланы, пробираясь сквозь бурлящую толпу военных. По улицам, мешая передвижению солдат, спокойно бродили козы и овцы, многим из которых уже была уготована судьба жертвенных животных. Гражданского населения – илотов или периеков – здесь было очень мало, – в основном на глаза попадались вооруженные спартанцы, которые, казалось, одни только и населяли этот город.

Обилие панцирей и шлемов, однако, не помешало Тарасу заметить, что в Амиклах, как и в самой Спарте, огромное количество всевозможных храмов и жертвенников, без которых набожные жители Лакедемона не мыслили своего существования. А недалеко от того места, где он прощался с полемархом, командир эномотии узрел огромных размеров статую Аполлона и не менее впечатляющий храм.

– Однако, – пробормотал он, – здесь почитают Аполлона едва ли не сильнее, чем в столице.

Выйдя из тех же ворот, они обогнули город вдоль крепостной стены и примерно через час были на его северной оконечности, где их взорам предстал огромных размеров военный лагерь, – сотни кожаных палаток и десятки костров, на которых варился походный ужин. Видимо, на всю армию помещения для сесситий в Амиклах не нашлось.

Пройдя сквозь кордоны и разыскав Этона в наступавших сумерках, что оказалось делом нелегким, Тарас сообщил ему, кто он и откуда.

– Следуй за мной, – кивнул Этон, военачальник примерно одного возраста с полемархом, за спиной которого высилось несколько охранников.

Без лишних разговоров он привел Тараса с его бойцами к дальней оконечности лагеря, где стоял обоз. Дюжина распряженных повозок, в которых лежало много необходимого в походе добра, от копий до котлов и палаток. Рядом с обозом прогуливались несколько охранников в полном облачении и с оружием в руках. При виде приближавшейся группы воинов они напряглись, но, разглядев впереди всех Этона, вновь вернулись к патрулированию местности.

– Забирай три палатки и ставь их вон там, – указал помощник полемарха на одну из свободных лужаек вдоль крайнего ряда палаток первого лоха. Еду готовить можете рядом. Надолго прибыли?

– Как решит Леонт, – ответил Тарас, – может, завтра обратно уйдем. А может, позже.

– Ясно, – удовлетворился ответом Этон и добавил, вспомнив о чем-то известном только ему: – Думаю, дня на три вы тут застряли.

– Правда? – просиял Тарас. – Ну что поделать. На все воля богов.

– И Леонта, – добавил его помощник, усмехнувшись. – Разбивайте лагерь. Если что, найдешь меня вон у тех палаток.

И исчез в направлении костров, от которых уже тянуло приятным запахом мясной похлебки.

– Эгор, – подозвал друга Тарас, едва только Этон исчез из поля зрения в быстро сгущавшейся темноте, – ты тут проследи за установкой лагеря. Назначаю тебя старшим. И еду начинай готовить.

– А ты как же? – удивился Эгор.

– А мне надо отлучиться в город, – схитрил Тарас, у которого словно шило свербило в одном месте, когда он думал о Елене, находившейся так близко. Ради нее он был готов рискнуть благополучием гражданина и даже нарушить устав. – Сходить в Амиклы, кое-что уточнить у полемарха.

– Думаешь, он тебя снова примет? – не переставал удивляться спартиат. – Да и где ты его найдешь? Скоро ведь сесситии закончатся, все разойдутся.

– Ничего, успею, – отмахнулся Тарас, подумав про себя: «Тем более надо торопиться, надо успеть разыскать ее дом, а то еще, не дай бог, папаша вернется с пирушки».

И добавил, удаляясь быстрым шагом:

– К ужину вернусь.

– Эй, илоты, – услышал он за спиной, – ты и ты, берите палатки и тащите их вон туда. Да оставьте вы пока оружие здесь, никто его не украдет.

Быстро миновав палаточный лагерь третьей моры, Тарас перешел на бег и спустя каких-то двадцать минут снова был у городских ворот и был пропущен без лишних вопросов. В городе и вокруг находилась масса солдат, и нападения никто не боялся. Спартанцы настолько были уверены в своей неуязвимости, – как припомнил Тарас из недавних разговоров на сесситиях, – что даже не запирали городские ворота, если они вообще были. Ведь в Спарту никто не вторгался уже не один десяток лет. А может, и больше, Тарас не уточнял.

Пройдя по единственной знакомой улице до самого конца, Тарас вновь легко разыскал приземистое двухэтажное строение, огороженное забором, – дом полемарха. В нем и вокруг было тихо. На примыкавшем поле, где днем состязались эфебы, тоже. Леонт, похоже, все еще отдыхал в сесситии, а охрану дома Тарас беспокоить не стал, решив вообще к нему не приближаться, чтобы избежать ненужных расспросов. Он и так мог нарваться на неприятности, оставив своих людей без начальства.

«Однако надо как-то разыскать дом этого Автония», – подумал Тарас, стоя в глубокой тени, которую давала стена храма, и поглядывая на редких прохожих в конце пустынной улицы.

Наконец он решился: со стороны поля вдоль храма шли два эфеба, явно отправленные кем-то по делам, иначе они в такой час не шлялись бы здесь просто так. Приглядевшись, Тарас заметил, что оба несли на плечах по несколько копий, наверняка учебных.

– Эй, – окликнул их Тарас, отделяясь от стены и вспомнив, что здесь бытовал обычай останавливать и допрашивать всю молодежь, куда бы она ни направлялась, – куда вы идете?

– Мы возвращаемся в лагерь, господин, – ответил со всем уважением один из эфебов, оглядывая вооруженного спартиата, – нас сюда послал надзиратель забрать учебное оружие, которым мы тренировались. Один из тех, кто должен был проследить за ним, забыл об этом.

– Тяжело ему теперь придется, – нарочито громко усмехнулся Тарас.

– Да, – подтвердил эфеб, – его уже высекли.

– Хорошо, – кивнул Тарас, сделав вид, якобы доволен ответом. – Вы знаете, где находится дом Автония?

– Учителя битвы на мечах? – переспросил тот, который был повыше, без всякого страха перед незнакомым воином.

– Да, его, – подтвердил Тарас, наклонив голову, чтобы эфебы его не смогли запомнить.

– Так вот же он, – указал эфеб на ближайший перекресток, – совсем близко. Второй дом от угла. За деревьями. Там и живет учитель Автоний. Мы несколько раз приходили к нему.

– Вы можете идти, – разрешил Тарас, а когда эфебы удалились в сторону ворот, быстро прошмыгнул вдоль стены к перекрестку и остановился под раскидистым деревом, разглядывая указанный дом.

Это было двухэтажное задние довольно грубой постройки. Впрочем, как и большинство жилых домов спартиатов. С короткими колоннами-подпорками и балконом над входом. Только сильнее обычного вытянутое в длину. В дальнем конце к дому примыкала какая-то пристройка. Не то хлев, не то амбар для хранения повозки и другой громоздкой домашней утвари. Все остальное тонуло в темноте. Дом стоял торцом к улице и был отгорожен от нее невысоким забором с калиткой, а от соседних домов деревьями, так что получался небольшой внутренний дворик и даже собственный парк. Напротив, через улицу, выступало из мрака здание небольшого храма и окружавшие его статуи с интересом взирали на притаившегося спартанца.

«Неплохо устроился учитель, – подумал Тарас, рассматривая дом и примыкающий участок, – но у меня земли больше. Интересно только, где живут его илоты. Для нескольких семей дом тесноват».

В этот момент Тарас услышал слабый шум и заметил невысокую фигуру, обернутую в длинный гиматий, которая показалась на балконе. Это была девушка, которая, встав у ограждения, смотрела на постепенно погружавшийся в сон город. Едва взглянув на эту фигуру, Тарас узнал в ней Елену, ту самую бойкую красотку, которая первой назвала его Победителем, затмив своей красотой всех остальных «гимнасток». Мгновенно потеряв всю способность соображать, Тарас вышел из-под скрывавших его ветвей и крикнул:

– Елена!

Девушка встрепенулась.

– Кто там бродит? – спросила она. – Покажись, или я вызову отца и он убьет тебя.

– Не стоит. Может быть, мы с ним еще подружимся, – громко произнес Тарас, в два прыжка оказавшись у калитки и легко перемахнув через нее, – это я, Гисандр. Тот, кого ты видела на Гимнопедиях. Я пришел, потому что хотел увидеть тебя снова.

Несколько мгновений девушка молчала, но потом все же узнала его.

– А, это ты, победитель. – Голос ее заметно потеплел. – Значит, ты разыскал меня, хотя и прошло несколько месяцев. И решил ворваться в мой дом, пока мать в отъезде, а отец на сесситии?

– А его нет? – с надеждой уточнил Тарас.

– Нет, – подтвердила девушка, – но скоро должен вернуться. Кажется, я слышу его шаги.

– Тогда я удалюсь, – решил Тарас, отступая к калитке, – не хотел бы тревожить его раньше времени. Меня ждут мои солдаты. Ведь я теперь полноправный гражданин и служу Спарте.

– Не очень-то ты смел, Гисандр, – упрекнула его девушка, – а еще победитель Гимнопедий.

Тарас остановился, прикидывая шансы быстрого наступления и захвата «крепости». Если полемарх вдруг вернется с сесситии раньше и решит пообщаться с командиром отряда из Пелланы, то его ждут большие неприятности за самовольное оставление лагеря. Не говоря уже о том, что папаша девчонки тоже мог вернуться с минуты на минуту.

– Я приду завтра, если позволишь, – пробормотал Тарас, чувствуя непривычное смущение, хотя ему очень хотелось войти прямо сейчас, – и, может быть, даже встречусь с твоим отцом.

– Лучше не стоит, – заявила Елена. – Приходи утром или днем, когда он тренирует эфебов. А потом я сама решу, надо ли вам встречаться.

– Повинуюсь, моя госпожа, – произнес Тарас, исчезая в темноте.

Обернувшись на углу улицы, он все еще мог увидеть зыбкий силуэт, стоявший на балконе. Ему даже показалось, что девушка помахала ему рукой. Весь обратный путь до лагеря Тарас не шел, летел, несмотря на то что дорогу ему освещала только луна.


Глава третья Командир эномотии | Спартанец | Глава пятая П