44. МЫСЛЕННЫМ ОКОМ

– Не бойтесь, – сказала Дифин. – Запечатайте внешние визуализаторы.

– А? – переспросил Том.

– Закройте глаза.

Он закрыл. И тут же снова открыл.

– Это… будет больно?

– Только мне, ведь я вновь увижу свою родину.

– Что ты собираешься делать? – У Джесси была крепкая рука, готовая в любую секунду вырваться.

– Взять вас в путешествие с помощью мысленного ока. Хочу ответить на ваши вопросы относительно того, почему меня называют преступницей. Это невозможно объяснить. Это надо испытать, пережить.

– Ух ты! – Отрава шагнула вперед, на золотых блестках «мохаука» искрился свет. – А мне… это… можно с вами?

– Извини, нет, – сказала Дифин. – Места хватит только для двоих. – Она заметила тоскливое выражение лица Отравы. – Может быть, в другой раз. Закройте глаза, – повторила она Тому и Джесси, и они послушались. Коди с сильно бьющимся сердцем подошел поближе, посмотреть, но догадаться, что же сейчас произойдет, не было никакой возможности.

Дифин закрыла глаза. Она подождала, чтобы энергетические ячейки памяти начали заряжаться, подобно сложным батареям.

Джесси испугалась, что температура тела Стиви поднимется слишком высоко и жар повредит мозгу и органам дочки. Но Дифин говорила, что Стиви в безопасности, и ей пришлось поверить в это, не то она сошла бы с ума. И все-таки ладошка, которую держала Джесси, делалась все горячее – выносить такую лихорадку без ущерба для себя тело Стиви могло всего несколько минут.

Том сказал:

– Мне кажется, будто мы готовимся играть в прят… черт! – Он дернулся – вдоль спины пробежало что-то вроде молнии – и открыл глаза. Однако свет вызвал жестокое потрясение: в нем присутствовал некий желто-зеленый оттенок. Том снова опустил веки.

– Том? Что это? – спросила Джесси. Речь жены показалась ему медленной, невнятной, словно голос доносился из-под воды, и Том подумал: «Вот уже и крыша поехала».

– Тише, – прошептала Дифин голосом, в котором звучал отголосок ветряных курантов.

Не открывая глаз, Джесси ждала… чего? Она сама не знала. Хотя рука, за которую она держалась, истекала жаром, вверх, к плечу, побежали холодные токи. В теле Стиви, постоянно набирая силу и проникая в Джесси через телесный контакт, рождалась электрическая сила.

Холодные мерные толчки проникли и в кости Тома. Его охватила дрожь. Он подумал, что больше не чувствует под ногами пола – он словно бы плыл, медленно ворочаясь всем телом то вправо, то влево, удерживаемый лишь рукой Дифин.

– Что происхо… – Он замолчал: резкость собственного голоса, его чужое звучание, привели его в ужас.

Джесси услышала хриплое ворчание, которое могло быть подобием человеческого голоса. Ее от макушки до пят окутал холод, словно в мучительно-жаркий июльский день потянуло ветерком из «Ледяного Дома». Нахлынуло другое ощущение: движения с огромной скоростью. Она подумала, что, если бы сумела заставить веки подняться, то сумела бы увидеть и атомы стены в движении, мелькающие, как статические разряды на экране телевизора, и собственное тело, перемещающееся так быстро, что успевает найти прогалины между ними и проскользнуть туда. Паники не было, только веселье. Вот, подумала она, каково, должно быть, нырять ночью в небе, свободно падать сквозь тьму – правда, ни верха, ни низа здесь не было… сплошное «вне», за пределами всего, что Джесси знала о жизни.

Слева от нее, справа, над головой, внизу что-то засверкало. Смазанные точки и гроздья огоньков, проносящиеся мимо с невероятной скоростью. Но глаза Джесси по-прежнему были закрыты – или, по крайней мере, так она чувствовала. «Звезды, – поняла она. – Господи… да я в самом центре Вселенной!»

Том тоже увидел звезды. По небесам катились колеса созвездий; свет далеких солнц озарял окольцованные миры; крыльями гигантского ската колыхались газовые облака.

А потом они чуть не налетели на белую, как жемчужина, планету, окруженную шестью белыми лунами, которые с безошибочной точностью пересекали орбиты друг друга. Планета выросла перед ними – ее поверхность заслоняли облачные крепости, внутри которых в безмолвном неистовстве волчками вертелись бури.

«Слишком быстро! – подумала Джесси, когда облака помчались им навстречу. – Слишком быстро! Мы сейчас…»

Проколов облака, они попали в кружение смерчей и стали снижаться. Ноздри Джесси заполнил запах аммиака. Их снова объял потрясающий холод, от которого захватило дух, а после – полная тьма. По-прежнему двигаясь с большой скоростью, они спускались под уклон. На Тома и Джесси пахнуло теплом, прогнавшим холод. Тьма посветлела, стала темно-синей и медленно разбавилась до густой морской бирюзы. В лицо Тому толкнулась шелковистая жидкость, и его охватила клаустрофобия. «Мы утонем!» – подумал он и попытался вытащить свою руку из руки Дифин, но она крепче сжала его пальцы, не давая высвободиться. Тому захотелось забиться, вырваться, добраться до поверхности, но он сообразил, что прекрасным образом продолжает дышать. «На самом деле мы не в инопланетном океане», – твердил он себе, пока они продолжали снижаться. – «Это сон… мы по-прежнему стоим в общежитии, там, в Инферно…»

В поисках ободрения Том с усилием выкрутил шею, чтобы посмотреть на Дифин.

Рука, за которую он держался, больше не была рукой маленькой девочки.

Рука была призрачно-серой, прозрачной, как туман, с двумя тонкими пальцами и коротким уплощенным большим пальцем. Эта небольшая, с виду хрупкая, как бы сделанная из дутого стекла, конечность была присоединена к стеблю в четыре или пять футов длиной. Он вел к Дифин в ее истинном облике.

Рядом с Томом в скользящем аквамарине находилось торпедообразное тело, длина которого составляла, вероятно, около восьми футов, полное радужного блеска, как пойманная звезда. Вокруг них, повинуясь движению жидкости, плавали и другие стебли – крепкие, похожие на щупальца руки, каждая с такой же трехпалой ладошкой. Тело заканчивалось толстым плоским мышечным веслом, которое без усилий перемещало их вперед. От выступа, слишком короткого, чтобы быть хвостом, тянулась серебряная нить, связывая тело с маленькой черной сферой.

В прозрачном теле Дифин искрило электричество. Видневшиеся внутри органы удерживали на местах простые структуры из серых хрящей. Взглянув туда, где должна была находиться голова Дифин, Том увидел закругленный нарост с серповидным ртом и похожим на стержень отростком примерно в два фута длиной. Ему удалось увидеть один глаз: желтый шар размером с бейсбольный мяч, вертикальный зеленый зрачок. Глаз скосили в его сторону. Он светился покоем, томной силой. Голова кивнула, подав знак, что узнает Тома, и он резко вдохнул. Вместо жидкости легкие заполнил воздух. Его руку сжали призрачные, наэлектризованные пальцы. Вторая ладошка всплыла вверх и коснулась плеча Тома: «успокойся».

Дифин уводила их все глубже. Вокруг скользили теплые течения, а свет становился ярче, словно солнце этой планеты лежало в ее центре.

Из глубин, мерцая, как движущиеся неоновые вывески, поднимались соплеменники Дифин. Джесси отпрянула, почувствовала, как крепко держат пальцы Дифин, открыла глаза и увидела ее так, как чуть раньше увидел Том. Первым побуждением Джесси было вырваться из веретенообразной руки, но она подавила его. Конечно, Дифин представляла совершенно иную форму жизни, чего еще можно было ожидать? Дифин была создана для океанического мира, пусть даже «океан» состоял из аммиака и азота.

Местные обитатели продвигались наверх, радостно выписывая спирали и оставляя фосфоресцирующие следы. На концах волокон колыхались споры. Они находились в полном неведении относительно присутствия землян, но Том и Джесси понимали, что это – воспоминания Дифин, ее внутренний глаз, и они здесь только гости, чужеродные тени будущего. Сотни этих созданий образовали вокруг Дифин плывущий строй, их движения были четкими и аккуратными, как у проносящихся в непотревоженном воздухе птиц, и Джесси поняла: должно быть, Дифин что-то вроде вождя, раз заслужила такой эскорт. Теперь профильтрованные через мысленное око Дифин впечатления от ее планеты поступали к Джесси и Тому быстрой вереницей: мерцающие контуры гор, не уступавших по высоте Эвересту; громадные сады с ухоженными рядами похожих на водоросли растений; трескучие вспышки неистового белого сияния в расселинах, позволяющих мельком заглянуть в неисчерпаемый источник энергии, лежащий в самом сердце планеты. За горами встали похожие на сложные морские раковины покатые, закругленные, ребристые башни большого города, а над его стенами в струях течений двигались сотни соплеменников Дифин.

Прыжок во времени – или память Дифин перескочила с одного на другое. Под ними, в долине, на много миль протянулась пропасть белого огня, выстреливающая вверх тонкие электрические язычки. Изменились и приливы: нежность исчезла, они вихрились с неугомонной энергией. Не выпуская Тома и Джесси, Дифин закувыркалась. Пониже того, что, вероятно, было горлом, затрепетали ряды небольших, похожих на жабры, клапанов, исторгая звенящие звуки, которым невозможно было сопротивляться.

Откликнувшись на звон, сородичи Дифин явились, преодолевая течения. Они тоже закувыркались, на нижней стороне тел выступили круглые розовые соски. Из пропасти в долине поднялись и другие существа, привлеченные песнью Дифин – эти создания имели форму дисков, края которых сверкали синими вспышками электричества, а середина была узлом пульсирующего огня. Дифин не умолкала, и новые существа начали подсоединяться к розовым подбрюшным соскам. Брызнула темная, радужно мерцавшая жидкость. Создания-колеса плясали, поднимаясь и опускаясь в вихрящихся потоках. Трое прицепились к соскам на брюхе Дифин, содрогнулись и умчались прочь, подобно осенним листьям. Это был массовый обряд спаривания, поняла Джесси, балет жизни и смерти.

Еще один прыжок во времени. Сверху что-то приближалось. Что-то чужое и страшно холодное.

Появившись из моря в треске коротких замыканий, оно выбросило черный гарпун и быстро помчалось вниз, в огненную долину. За первым появились другие. Новоприбывшие были соединены с длинными прозрачными шлангами, которые змеились к поверхности. Заскрежетали машины, зашипели насосы, и по шлангам потащило сотни существ-дисков, обитавших в сердце планеты Дифин.

Спустились новые темные копья, новые жадные шланги. Жестокий сбор урожая урожая продолжался – дающие семя создания, которые были старше самого времени и составляли жизненно важную часть энергетического источника планеты, отсасывались наверх. Когда бурные течения вновь воззвали к Дифин и она запела, дающие семя сумели оплодотворить меньше половины племени. Их собирали быстрее, чем неизвестные планетарные процессы созидания могли восполнить нехватку.

Внутренний глаз Дифин передал первое шевеление страха и пришедшее с ним осознание того, что равновесие нарушено. А вот и несомненные признаки кризиса: центральные огни планеты потускнели, великий механизм, дающий свет и тепло, истощился, словно утомившись производить все новых доноров семени взамен пропавших. Том и Джесси увидели миссию мира – четверо соплеменников Дифин пустились в долгий путь к поверхности, чтобы связаться с чужаками и объяснить, отчего сбор нужно прекратить. Время шло, а они не возвращались.

Пришла смерть. Дифин со своим новорожденным детенышем плыла среди леса шлангов. Знание математики, которое она применяла для возведения городов, позволяло ей вычислить, сколько доноров семени остается на текущий момент после откачивания одним шлангом, но знать такую статистику она не хотела. Сады, город, племя – все приговорили к смерти хладнокровные палачи. Детеныш простодушно плавал между шлангами, не понимая страшной реальности. При виде такой слепой наивности в разгар бойни внутри у Дифин что-то треснуло, заставив ее страдальчески забиться и заскулить. Агрессия была злом, похороненным в давнишних преданиях о войне, из-за которой у племени помимо прочих естественных средств защиты развились волокна со сферами, но в душе Дифин разверзлась огненная пропасть, и неистовые, бешеные приливы воззвали к ней. Ее вопль превратился в песнь ярости, в настойчивое гудение набата – а потом она кинулась вперед и вцепилась в ближайший шланг. Он оказался слишком крепким, чтобы разорвать, но это лишь разожгло ее ярость. Серповидная щель рта раскрылась, плоские зубы вегетарианки сомкнулись на шланге и впились в него. Дифин объял стыд, страдание, но песня ярости придавала ей сил. Шланг разорвался, из него хлынули доноры семени; они закружились вокруг Дифин и поплыли вниз, назад в долину. Следующий шланг дался легче, третий – еще легче. Из разрывов хлынул ураган осеменителей.

И сквозь этот ураган Дифин разглядела двоих сородичей, которые реяли над ней, со смесью ужаса и нового осознания цели наблюдая за происходящим. Они медлили, готовые совершить святотатство. Когда песня Дифин набрала силу, они двинулись вперед и присоединились к ее занятию.

От города приплыло темное облако. Несомые мысленным оком, Том и Джесси увидели его так же, как видела Дифин: тысячи откликнувшихся на почти забытую песню сородичей. При виде насилия многие остановились, не в состоянии отдаться агрессии, но множество других с бешенством набросились на шланги. Смена времен: новые машины, новые шланги тянутся с поверхности, их стало больше, они вонзаются в сердце планеты, однако рои сородичей Дифин следуют за ее песней – вихрь кровоточащей, пронзительной, как крик, ярости.

Наконец, на поле битвы воцарилось молчание. Течение колыхало порванные шланги.

Но затишье было кратким: кошмар только начинался. Мысленное око моргнуло – и Тома с Джесси до костей проняла дрожь. С темной поверхности спустились четыре вращающихся металлических сферы. Они рыскали над городом, испуская подобные усиленным в миллион раз земным раскатам грома звуковые удары. Стены и башни дрожали и трескались, разрушаясь под ударными волнами, город сминался, в обломках, крутясь, носились тела убитых и раненых. Детеныша Дифин оторвало от нее. Она потянулась за ним, промахнулась и увидела, как детеныш, повинуясь инстинкту, в мерцании сжимающихся органов и плоти прячется в свою жизнеспору. Спора уплыла прочь, смешавшись с сотнями иных, толкавшихся в свирепых волнах приливов. Из мрака на Дифин вылетел кусок зубчатой стены. Раздался треск энергетического разряда, тело и внутренности судорожно сжались, кожа задымилась, органы слились в небольшой шарик, брызжущий электрическими импульсами, а в следующее мгновение не осталось ничего, кроме черной сферы, которая ударилась в обломок стены и рикошетом отлетела в сторону.

Плывущих в бронированной раковине бестелесных Дифин, Тома и Джесси подхватило течение. Их окутала тьма. Последовал быстрый подъем, словно их утащил наверх земной торнадо. Впереди что-то блестело: синяя паутина, сеть, полная попавшихся в нее обитателей верхних слоев – похожих на флюоресцирующие морские звезды созданий, плоских, судорожно дышащих мембран и водяных с золотыми фонариками глаз. Сфера ударилась в сеть, и ее окутала паутина. Они повисли среди других беспомощных жизней. Наверху глухо застучали какие-то механизмы. Сеть потянули наверх. Сфера пробила поверхность, как лист черного стекла: между океаном и низкими белыми облаками раскорячилась зловредная поросль паукообразных конструкций. С них за поднимающейся сетью следили кошмарные создания. Протянув коготь, одно из них схватило спору.

Мысленное око Дифин съежилось от страха. Власть памяти была недостаточно сильна, чтобы удержать ее, и она бежала.

Мимо Джесси и Тома понеслись звезды – покинув мир Дифин, они пустились в космическое путешествие. Каждый мельком ловил галлюцинаторные картины: передвигающиеся быстрыми шагами массивные создания, голоса которых звучали, как трубы Судного дня; ощетинившиеся оружием космические агрегаты; гаргантюанская пирамида с крапчатой желтой шкурой и два алых солнца, бьющие по агонизирующему ландшафту; плавучая клетка и янтарные иглы, проколовшие зрачки глаз Дифин.

Она застонала и разжала руки.

Том и Джесси ощутили внезапное резкое торможение, будто находились в скоростном лифте, с визгом несущемся на дно шахты глубиной в милю. Казалось, внутри все сжимается, кости гнутся под железным грузом гравитации. А потом – остановка: шелест вместо сокрушительного треска.

Том поднял веки. Перед ним стояли три чудовища с костистыми конечностями и нелепыми мясистыми головами. Одно раскрыло полость, набитую тупыми шишечками, и прорычало:

– Фы-прядке, мстыр Хэмынд?

Услышав нутряное ворчание, Джесси тоже открыла глаза. Она опиралась на шаткие стебли; свет был грубым, слепящим, враждебным. Она чуть не упала, и, когда вскрикнула, звук отозвался в голове кинжальной болью. Один из чужих, существо с ужасным угловатым лицом, увенчанным кольцами бледных побегов и свисавшим с расположенного сбоку головы непонятного клапана неким тотемом, двинулся вперед и трясущимися руками подхватил ее.

Вмиг ошеломленная, Джесси моргнула. Но лицо существа уже менялось, делалось менее безобразным и нелепым. Черты – волосы, уши, руки – снова стали знакомыми, и вот она узнала Коди Локетта. На Джесси нахлынуло облегчение, и ноги молодой женщины подкосились.

– Поймал, – сказал Коди. На этот раз она сумела понять слова.

Том пошатывался, прижимая ладони к глазам.

– Вы в порядке, мистер Хэммонд? – снова спросил Танк.

Голова у Тома болела так, словно была сильно повреждена изнутри. Ему удалось кивнуть.

– Если хотите проблеваться, лучше высуньтесь в окно, – посоветовал парнишка.

Том опустил руки. Сощурившись от света, он посмотрел на тройку Отщепенцев: лица ребят опять стали человеческими – или, в случае Танка, почти человеческими.

– Я могу стоять сама! – сказала Джесси и, когда Коди отпустил ее, без сил опустилась на колени. Она не знала, полностью ли вернулось из пустоты ее «я» – может быть, какая-то его часть осталась там навсегда? – Все в порядке. Только оставьте меня на минуточку в покое. – Она взглянула в лицо стоявшей рядом с ней дочурки.

По щекам Джесси потоком хлынули слезы: глаза переживали пытку.

– Теперь вы знаете меня, – сказала Дифин.

Том приподнял левое запястье. Несколько секунд расшифровать цифры было затруднительно, словно он видел подобные символы впервые. Часы показывали два девятнадцать. «Путешествие» длилось меньше трех минут.

– Да вы оба выглядите больными! – заметила Отрава. – Что случилось?

– Нас просветили. – Джесси попыталась подняться, но еще не была к этому готова. – А вещество? – спросила она Дифин. – Это репродуктивная жидкость, да?

– Да. – Дифин смотрела бесстрастно, по левой щеке ползла вниз последняя слеза. – То, что Дом Кулаков называет «ядом» – вещество, дающее жизнь моему племени.

Джесси вспомнила, как во время обряда спаривания брызгала темная жидкость. Жидкость, жизненно необходимая для процесса воспроизведения себе подобных в мире Дифин, была для Дома Кулаков оружием разрушения.

– Я должна добраться домой, – твердо сказала Дифин. – Я не знаю, сколько нас еще уцелело. Я не знаю, жив ли мой собственный ребенок. Но я возглавила их. Без меня они не станут бороться. Они снова соскользнут в грезы о мире. – Дифин сделала длинный вдох и на несколько секунд позволила себе снова ощутить ласку вздымающихся и опадающих приливов. – Этот сон слишком затянулся, – сказала она, – но это был чудесный сон.

– Даже если ты сумела бы добраться домой, как бы ты боролась с ними? Все время приходили бы новые, разве не так?

– Да, но от их планеты до нашей далеко. Мы могли бы уничтожать все, что сумеем, и помешать им построить постоянную базу. Их казна не бездонна

– они все тратят на оружие. Значит, должен существовать предел, за который им не выйти.

– Ты выдаешь желаемое за действительное, – сказал Том.

– Да, так оно и есть, если только я не вернусь на родину, чтобы действовать. Мы знаем свою планету. Они – нет. Мы можем нанести удар и скрыться там, где им нас не достать. – В глазах Дифин снова блеснула сталь. – Дом Кулаков изучал меня, чтобы выяснить, почему мой организм сопротивляется «яду». Мне уже случалось убегать с Седьмой Цитадели. На этот раз они меня убьют. Я не могу сдаться Кусаке – пока не могу. Понимаете?

– Мы-то понимаем. А вот полковник Роудс может не понять. – Снова взгляд на часы. – Джесси, сейчас он будет ждать нас в «Клейме».

– Послушайте, я в это дело врубаюсь мало, – сказал Коди, – но в одно верю железно: если мы дадим Кусаке забрать Дифин и свалить отсюда, на этом дело не кончится. Она же сказала: он пришлет к нам этих гадов из Дома Кулаков. Вот тут-то Инферно и потонет в дерьме, дядя! И весь мир вместе с ним!

– Может, и так, но нам все равно придется дать знать Роудсу, что мы нашли ее.

– Том прав, – согласилась Джесси. Она встала, но головокружение не проходило. Джесси повело, и она была вынуждена прислониться к стене. – Мы сходим за полковником и приведем его сюда, – обратилась она к Дифин. – Он поможет нам сообразить, что делать.

– Вам обоим лучше остаться тут, с ней, – Коди выудил из кармана ключи от «хонды». – Я сгоняю в «Клеймо» и привезу его.

– Ага, а я пойду поищу предков, – сказал Танк. Его раскрашенный камуфляжными пятнами пикап с разбитой фарой и помятой от бурного появления в зале игровых автоматов решеткой радиатора стоял на стоянке. – Как вышел из больницы, так еще их не видал.

– Просто сидите тут и держитесь, – сказал Коди Тому и Джесси. Он вышел из комнаты, за Танком двинулась к двери и Отрава. Она остановилась, со своего рода восхищением взглянула на Дифин и сказала: – Дурдом!

Затем широким шагом догнала Танка, и дверь за ней закрылась.