2

Алена проводила Ланьера только до пропускного пункта. Теперь она облетела КПП стороной и поднялась на глайдере в смотровую зону, чтобы увидеть наконец знаменитые врата во время перехода. До закрытия ворот на летний период оставалось три дня. После этого ровно три месяца ни туда, ни оттуда никакого движения не будет. Тишина. Сон.

Глайдер завис в смотровой зоне. Сначала врата показались ненастоящими — декорацией, подделкой, — потом будто пелена спала. И они предстали во всем величии! Ни голограммы, ни видео не могли передать их грандиозности. Огромная триумфальная арка с высоким аттиком, с темными бородатыми ликами в многочисленных медальонах казалась нерукотворной, она выросла сама из черного праха, из пепла и мертвой земли. Говорят, каждый год врата становятся выше. Лиловые облака, что клубились над ними и никогда не рассеивались, касались триумфальной квадриги, что по прихоти или из слепого подражания венчала врата.

Что в пропасти самой арки — не разглядеть. Тьма. Предел мира. Время от времени слышатся утробные звуки, стоны, срежет. Говорят, так стонут подводные лодки, достигая запредельных глубин.

Ты смотришь на арку и каменеешь, как под взглядом Василиска. Опускаешь взгляд и видишь, как в зоне перехода суетятся люди, они толпятся, спорят, спешат. Входят под арку и исчезают.

В марте, когда открываются врата, на ту сторону первыми уходят отряды военной полиции, затем наблюдатели, понтонно-мостовые батальоны, инженерные службы с передвижными энергоустановками, конвои с продовольствием и эвакогоспитали, затем секретные отряды под знаком «милитари». Это спецотряды «миротворцев», подчиненные Мировому правительству. Поскольку война в мире вечного мира давно вне закона, учения проводятся на той стороне. У «милитари» своя зона, куда «игрокам» — и «синим», и «красным» — вход запрещен. Пасики пытаются прорваться, но их арестовывают и выпроваживают в «зону игры». Особо надоедливых помещают в фильтрационные лагеря. Затем проходят отряды обычных «миротворцев» — опять же в свою зону — проводить учения. Миротворцы — единственные, кто защищает мирные поселения на той стороне. И — главное — чью помощь принимают пасики. Впрочем, защита эта не всегда эффективна.

Основные силы «красных» и «синих» уже переправились, теперь проходили небольшие отряды добровольцев или вовсе одиночки. Дожидались отправки дополнительные конвои с продовольствием и оружием. Сегодня — день «красных ». «Синие » пойдут завтра. Первого июня ворота закроют. Вернее, они закроются сами, миры разъединятся. Первого сентября откроются вновь. Но теперь — чтобы пропускать людей назад из завратного мира. Бывает, стрелки выходят и тут же падают замертво. Поэтому осенью стоят на поле не транспорты с продовольствием, а глайдеры и вертолеты с красными крестами.

Сейчас в смотровой зоне висело штук двадцать летучих машин.

Слева в открытом «Ауди» расположилась компания подростков, справа рыжая девица в потрясающем топике разглядывала врата в электронный бинокль. Глайдер у рыжей красотки был вытянутой формы, цвет «металик». Аленкина машина рядом с этим чудом синтезтехнологий казалась консервной банкой.

— Экселент! Видачишь? Угу? Там чей-то фэйс. Хочешь глянуть?

Рыжая вывесилась из глайдера и протянула бинокль Алене.

Алена отрицательно покачала головой.

— Как знаешь! — девица пожала плечами. — Я сегодня ухожу на ту сторону. Вместе нырнем?

— Что, прямо так, в глайдере?

— Ну ты даешь! — девчонка расхохоталась. Смех у нее был неприятный, какой-то хрюкающий. — Глайдеры в этой дыре застревают. Или ты не в теме?

— Знаю, — Алена понимала, что девица не поверит этому неуклюжему «знаю». — Но как же...

— Ноу проблем. Вон моя машинка. — Рыжая указала на песочного цвета вездеход, дожидавшийся своей очереди.

Вслед за вездеходом стояла машина, раскрашенная в черно-белые цвета. Издали напоминала череп. На броне возвышался смуглый человек в кителе на голое тело. Длинные черные волосы, черные очки, пучок перьев, прилепленный клейкой лентой ко лбу. Вокруг него девчонки и парни, одетые столь же вызывающе и нелепо, били в барабаны и свистели в дудки.

— Команданте Тутмос, — пояснила рыжая девица. — Ридала о нем? Я писала.

— Тутмос... Да, кажется, он был популярен лет сорок назад среди «латинос» и портальщиков левого толка. Теперь о нем помнят лишь в России. Здесь запоздало болеют политическими болезнями, как ветрянкой во взрослом возрасте. Потому и переносят их так тяжело.

Это были слова Виктора, Алена их лишь повторила.

— Я иду с команданте. Ну, давай! Один нырок — и о'кей. Траст ми!

— Я тебя не знаю, — не слишком вежливо заявила Алена.

— Алиса Сущинская. Ридала мои «Записки снайпера»?

— Нет, — отрезала Алена.

«Записки» Сущинской Алена в самом деле не читала. Но про книгу ее слышала. В сети это был самый популярный сайт, к тому же издатели удостоили «Записки» бумажного воплощения. Бумажная книга — бессмертная книга. Кто из писателей не мечтает о подобном?

— Хотите написать продолжение? — спросила Алена.

— Уже! — похвасталась Алиса. — У меня договор с издателем на сиквел. Причем книга будет сразу пэйперная.

— Винтовка при вас?

— А то! Снайперка экстракласса. На заказ. В ходике. Там же и бронник. Ну так как, ныряем?

Алена отрицательно покачала головой.

— Сорри. А то бы показала тебе Озеро спящих.

«Соглашайся! — шепнул искушающий голос. — Другого шанса не будет. Видашник с собой. Инфашек целая упаковка. Иди! Возможно, ты увидишь такое, чего не видел никто до тебя. Притащишь материал Витьке. Представляешь, как он обрадуется!»

«Обрадуется?! — мысленно передразнила искусителя Алена. — Как же! Он не из тех парней, которые обожают, чтобы им женщины преподносили дары на блюдечке. Он сам все увидит, все разузнает...»

Она вспомнила, как зимой они катались на лыжах, Виктор упал, сломал лыжу, нога безобразно вывернулась. Она подбежала к нему, протянула руку. Но он лишь сделал отстраняющий жест. Не хотел ни от кого принимать помощь. Ни от кого не желал зависеть.

— Нет... вряд в том мире мне понравится... — ответила Алена.

Примитивный ответ, тем более — снайперше.

— Кстати, Виктор Ланьер из «Дельта-ньюс» сварил на ту сторону, — сообщила Алиса.

— Знаю. Он сам сказал мне, что идет за врата.

— Ну да, сам! Ланьер в дом к каждому приходит. Только это не он, а его голо. Эта такая суперовская программа. Полная иллюзия, что он заходит в гостиную, садится в кресло и спикает о том, что ты считаешь самым важным. Поразительно, как он это узнает.

— Он приходил ко мне живой! — заявила Алена.

Алиса в ответ расхохоталась и покрутила пальцем у виска.

— Поразительно, двадцать процентов посетителей портала так и считают... Он их грузит, а они верят! Класс! Ну ладно, ла белла, некогда мне с тобой спикать. Если не ныряешь, тогда оревуар!

Глайдер рыжей красотки стал спускаться к стоянке летучих машин.

«Ты дура», — сказал искуситель.

«А по мне — все они дураки!» — огрызнулась Алена.

Она понимала, что поступила правильно, что нечего ей делать на той стороне в одиночку. Да и не в одиночку делать нечего. Врата влекли, завораживали, но у нее никогда не хватит смелости нырнуть, как в омут, в таинственный лиловый сумрак врат. Да, она никогда не осмелится. Никогда.

Алена так задумалась о разговоре с Сущинской, что не заметила, как у пропускного пункта началась заварушка. Человек двадцать в пестрых балахонах и в красных колпаках пытались заблокировать вход в зону перехода. Они сковали друг друга цепями и теперь скандировали:

— Закрыть врата! Закрыть врата!

Над их головами прыгали и кувыркались анимированные голограммы. Карикатура на Джона Моррисона — главного стража врат — и на главу Мирового правительства Эйно Хаккинена. Служба безопасности врат тут же окружила демонстрантов. Их обстреливали ловчими коконами и по одному, спеленатых, переносили в многоместный мобиль. Коконы позволяли задержанным брыкаться, извиваться по-змеиному и совсем не мешали вопить и обзывать охранников.

Алена вдруг представила в такой ловчей сети тетю Надю в ее фиолетовом платье и расхохоталась.