I

Труп властителя Рима, небрежно прикрытый, лежал при входе в Сенат у подножия статуи Помпея. Антоний с помощью нескольких сенаторов–галлов обмыл истерзанное тело и положил на носилки.

Держа в руках окровавленную тогу Цезаря, консул вышел на сенатский парапет. Внизу, сдерживаемая цепью ликторов, бушевала толпа. В появившегося на ступеньках человека полетели камни.

— Это не Брут! — крикнул кто–то. — Это же Антоний – друг нашего Юлия!

Друг Цезаря поднял руку, и народное море притихло. Антоний начал говорить, перечисляя заслуги убиенного. Сенаторы–галлы с головами, покрытыми тогами, и в разодранных в знак скорби одеждах вынесли носилки. Толпа расступилась.

В молитвенном безмолвии плыли останки Дивного Юлия над головами. В огромной напряженной тишине слышались тяжелые мужские рыдания. Не стыдясь слез, плакали ветераны Цезаря.

У погребального костра Марцелл принял носилки. Октавия бросилась на кучу хвороста. В безумном отчаянии она обнимала сучья:

— Сожгите и меня! Что теперь будет со мной и моим маленьким братом?

Полный сострадания, Антоний поднял молодую женщину. Марцелл кинул пылающий факел, и пламя запело погребальный пеан. Резким взмахом ножа Октавия отсекла тяжелые каштановые косы и бросила их в костер. Принося в дар ушедшему свою лучшую красу, она заклинала мужа, брата и их друзей — отомстить.

Вопль народный покрыл ее рыдания. Близстоящие зажигали от погребального пламени факелы и передавали в глубь толпы. Размахивая горящими светочами, народный поток двинулся к центру города, где заседал Сенат.

Сенат вынес благодарность убийцам тирана и повелел их имена высечь на пьедестале богини Рима. Однако с исполнением этой затеи решили повременить. Марку Антонию пригрозили: хочет жить — должен чтить республиканские свободы!

Захлебываясь от собственного красноречия, Цицерон восхвалял палачей Цезаря и поносил их врагов. Вождями народа римского, консулами Великой Республики квиритов он предложил избрать Марка Брута и Лонгина Кассия. Гром рукоплесканий встретил его слова. Недоставало лишь воли народной, чтобы утвердить их избрание, и консулом пока оставался Марк Антоний.

В Сенате огласили завещание убитого. Все свое личное имущество Цезарь разделил поровну между племянником и сыном своей преступной любви Марком Юнием Брутом. Он просил свое дитя простить, что не мог при жизни признать его. Сервилия связала его клятвой, но смерть разрешает все узы. Пусть его любовь к чужой супруге оскорбительна для чести дома Брутов, но он любил искренно, горячо ее одну всю жизнь и пожертвовал своей великой любовью ради любви величайшей... Соперницей Сервилии была Италия. Любовь к Италии и все свои замыслы он завещает Октавиану – последнему мужу в роду Юлиев. Свой сад, пышный дворец диктатора Цезарь получил от народа и после смерти возвращает их народу. Кроме того, по воле покойного каждый житель столицы получал на руки две пригоршни серебра.