ХIII

После долгих и нудных переговоров недавние враги решили встретиться на острове посередине реки. Два легата Октавиана и двое доверенных Антония обшарили весь остров, не спрятаны ли где засады или сосуды с греческим огнем.

В центре острова разбили пурпурный шатер. В середине шатра поставили стол двумя ножками по одну сторону от линии центра, двумя ножками по другую. По краям стола высились два кресла: одно на территории Антония, другое на императорской земле.

Обе высокие договаривающиеся стороны, без оружия, в прозрачных туниках без рукавов, чтобы некуда было спрятать меч или даже кинжал, должны были встретиться в полдень в этом шатре.

Антоний прибыл первым и покорно ждал.

Император вошел легкой торжествующей походкой, вскинув златокудрую головку.

Беседа длилась до полуночи. Расстались довольные друг другом. Войска радостными криками приветствовали мир.

Клодия, стоя в толпе легионеров, толкала соседей в спину:

— Кричите, чтобы император избрал меня своей подругой! Громче, доблестные воины, громче!

Молодой центурион, паясничая, завопил:

— Бамбино! Сделай Клодии удовольствие! Женись на ней!

—  Женись, женись! — закричали выстроившиеся по обеим сторонам реки когорты. — Тогда поверим вашему миру!

— Подари Марку Антонию внука!

— Да здравствует внук Цезаря и Антония!

Вожди стояли рядом на плоту. Антоний дружелюбно обнял Октавиана:

— Что ты скажешь, зятек?

— Я покоряюсь воле моих легионов.

Прощаясь, Антоний задержал в руке пальцы Октавиана и как бы вскользь бросил:

— Необходима диктатура, но коллегиальная. Второй триумвират — ты, я...

— И Марк Агриппа, — быстро вставил император.

— И Эмилий Лепид. Марк Випсаний Агриппа не имя для Рима.

— Лепид – пьяница.

— Э, мой друг, люди топят рассудок в вине, а Лепид черпает в нем мудрость. Он, пьяный, прямо гениален.

— Я согласен. — Октавиан посмотрел поверх головы союзника.

— Если ты мне будешь другом, — веско проговорил Антоний, — нам понадобится осел, чтобы везти наши грехи. Вдвоем мы всегда сделаем так, что Лепид останется виноватым, и Рим будет его клясть за все промахи триумвирата.

— Я буду тебе верным другом, как ты был Цезарю.

Антоний обрадовано расплылся в простодушной улыбке.